Посиделки в межпланетной таверне "Форма сущности"

Зеличёнок Альберт Бенцианович

– Вы шеф?

– Никак нет, - проблеял пухленький, судорожно пытаясь принять позу эмбриона. - Бухгалтеры мы. Денежки считаем, знаете? Там тыс чонка, две тысчонки, три, четыре...

– Я так и знал, - мрачно произнес я и помог ему впасть в ка татоническое состояние.

Потом я вновь оглядел гостиную и на этот раз обратил внимание на седовласого красавчика в летнем белом костюме и, подпустив ме талла в голос, осведомился:

– Вы шеф?

– Я, - со вздохом признался он.

– Я так и знал, - констатировал я, в очередной раз демонстри

руя собственную проницательность.
– Чем заняты, милейший?

– В основном, строю козни честным гражданам и конкурентам, - покаянно проговорил Ночной Директор.
– Руковожу коллективом. Народ меня любит, уважает, без меня бы они пропали.

Я перевел взгляд на развенчанных головорезов. Они все еще бы ли объяты ужасом, но уже приняли более удобные положения. Бандиты закивали: мол, да, пропали бы.

– Ну, вот видите, - облегченно сказал шеф.

– Я вас не об этом спрашиваю, - сквозь зубы процедил я.
– Ме ня интересует ваше времяпровождение в текущий момент.

– А, сейчас, - понял он наконец.
– В данную минуту, вот, де вушку пытаем, информацию добываем, - и он указал на нишу напротив телевизора, в которой за кулон на шее была прикована полуобнажен ная блондинка, раскинувшаяся по стене в прихотливой соблазнитель ной позе.
– Не желаете присоединиться? На равных паях, так ска зать.

– Не интересуюсь, - сухо ответил я.

В это время Камень направился к нише освобождать пленницу. Он напряг могучие мышцы...

– Стой! Не рви, - закричала девушка, но было уже поздно: се ребряная цепочка, невинная жертва сложных обстоятельств жизни. взвизгнув, распалась на части.
– Дикарь! Варвар! Это же ручная ра бота. Где ж я теперь новую достану?

– Хорошо, - сказал шеф, - ваши аргументы весьма убедительны. Контрольный пакет у вас. Семьдесят процентов, а? И двадцать восемь у меня.

– Семьдесят плюс двадцать восемь равняется девяноста восьми. Где же оставшиеся два процента?

– Ну, вы волчище, - восхищенно воскликнул он.
– А как же мои парни? Неужели вы совсем хотите лишить их доли? Так что же, по ру кам?

Никак не отреагировав на эти слова, я обратился к другу:

– Бери девушку, и пойдем.

Он взвалил кусающуюся и царапающуюся девицу на плечо и вышел. Я двинулся вслед за ним.

– Погодите, - как клещ, вцепился в меня шеф.
– Куда же вы уходите? Разве мы не договорились?

– Нет, - кратко ответил я, стряхивая его со спины.

– Так сколько же вам надо?
– взвыл несчастный.
– Назовите ва шу цифру.

– Ничего мне от вас не нужно. Я не хочу иметь с вами дел.

– Но почему?!

– Потому что данная сюжетная линия закончена.

Обернувшись, я облил их обильной порцией презрения и, пере шагнув порог гостиной, кинул за спину горящую спичку. Грянул взрыв, и огонь заполнил покинутую арену действия. В воздухе реял пепел надежд.

На улице Несущийся Камень успокаивал освобожденную пленницу:

– Не надо плакать. Мы купим вам новую цепочку. И платьице то же.

– Кстати, Стон, -

обратился он уже ко мне, - это не Странни ца.

– Да, - вздохнул я, - Порхающая в этих обстоятельствах не смотрелась бы. Законы художественного творчества.

– Правда искусства, - понимающе согласился друг.

– Надо же, - восхитился я, - навострился.

– Послушайте, - перебила нас неизвестная блондинка, - у меня тоже есть к вам предложение. Я знаю, где этот груз, пойдем выроем, продадим, а выручку поделим на троих. Как идея?

– По-моему, замечательно, - воскликнул Камень.

– Вы как хотите, - сказал я, - а мне пора спать. Тебе, между прочим, тоже. Завтра с утра снова невесту искать.

– Ничего не поделаешь, служба у него такая, - с сочувственным уважением произнес друг.

Полли (я вспомнил ее имя) с некоторым испугом кивнула.

– Понимал бы что-нибудь!
– рассердился я.
– Короче, жду тебя вскоре после восхода.

Дом возник из тумана и начал осторожно приближаться, гостеп риимно распахнув дверь. Не прощаясь, я зашел внутрь. За моей спи ной раздался довольный щелчок замка. Я выглянул в окно. От пакгау за вдаль рука об руку уходили Несущийся Камень и Полли. У него на левом, а у нее на правом плече лежали лопаты. Они шли добывать клад. Ладно, подумал я, пусть их повеселятся.

Итак вариант с преступниками не прошел. Но тогда остались всего две возможности. Впрочем, обдумаем это хорошенько утром. Я выпил кофе с меренгами, подозвал Музу и надиктовал ей небольшую поэму о неизбывной тоске. Перечел, вышло неплохо: тоскливо и неиз бывно. Подошел к окну, посмотрел на опустевший пейзаж. Даже пакга уз куда-то исчез. Серая полумгла, и больше ничего. Где-то там, в мутном пространстве, Камень и Полли выкапывают отравку. Он впервые самовольно покинул меня. Завтра, все завтра, сказал я себе. Завтра вернем его на место. Я зевнул, рывком опустил ночь и пошел спать.

Наутро я с трудом отыскал друга на коврике под кроватью. Я вытащил его, стряхнул пыль и подрегулировал. Теперь он обнаружился в моем любимом кресле. Развалясь, он попыхивал сигарой (а ведь я просил никогда не курить в доме) и смотрел на меня вызывающе. Лад но, оставим как есть. От частых переключений реальность изнашива ется и покрывается слепыми пятнами.

– Опять на поиски или сегодня передохнем?
– нахально осведо мился Камень.

– Разумеется, опять, и сызнова, и снова. Пока наши труды не увенчаются успехом.

– Да, - сказал он, - я сам должен был догадаться. Теперь это станет доброй традицией дома. После завтрака гости переодеваются из смокингов в охотничьи куртки и отправляются разыскивать невесту хозяина. Несколько часов пробродив на воздухе и нагуляв аппетит, все возвращаются в замок и обедают. После десерта представление повторяется. Общее веселье омрачает лишь одна мысль: что будет де лать хозяин, если, не дай Бог, разыщет пропажу.

– Ты сомневаешься в моем желании найти Странницу или в готов ности идти до конца?
– сухо осведомился я.