Посиделки в межпланетной таверне "Форма сущности"
Шрифт:
Уверен, что после семи отведенных правилами лет она меня не выпустила бы. Отыскала бы повод. Но Провидение, которое не остав ляет без попечения даже самую мелкую букашку, не говоря уже о та ком тяжеловесе, как я, выручило и на этот раз. Едва наступил предсказанный день моего освобождения, внизу раздался грохот, и входная дверь пала в неравном бою. В образовавшийся проем ворвался светловолосый, круглоголовый и розовощекий крепыш, размахивая над головой огромным топором. Его клетчатая рубаха расстегнулась, де монстрируя намечающийся животик, борода воинственно топорщилась, мышцы на руках, правда, не бугрились, но их вполне хватало, чтобы безостановочно вертеть солидных размеров секач. При этом
– Слушай, спаситель, кто ты все-таки такой?
– спросил я, вы бираясь на свежий воздух прямо сквозь стену танцевального зала.
– Гном, естественно, - он отбил шпагу осмелевшего начальника стражи и с воплем: "Мы, гномы, существа простые, необразованные, этим вашим приёмчикам необученные" - обрушил на его голову свой инструмент.
– Это я, положим, и сам по твоему кличу понял. Звать-то тебя как?
– Сначала ты скажи. Мы, казад, первыми представляться не лю бим.
– Я Левый Полусредний из Пещеры Кривых Скал.
– А я Хабарлог. Откуда родом - и сам забыл, слишком много раз пришлось переезжать. Сейчас и вовсе бездомный, брожу по белу све ту, на жизнь вот топором зарабатываю и вообще штуки разные делаю. А ты куда путь держишь, Левый Полусредний?
– К колдуну из Абар-Кадабра, хочу отнести ему вещь, которая давно хранится в нашей семье и порядком-таки надоела.
– Не колечко, случайно?
– Нет. С чего ты взял?
– Да так, был один печальный опыт. В общем, с тобой я пойду. Путь к Творожным скалам покажу, все равно делать мне сейчас нече го, а ты без меня опять в какую-нибудь историю вляпаешься. И чего, спрашивается, я со всякими разгильдяями валандаюсь? Есть во мне, наверное, педагогическая жилка. Чувствую - во времена эльдарского ига они не только песни пели да крепости строили, небось, и девок наших портили. Иначе - откуда во мне эта напасть? Это ж они, эль фы, всех жить учат. Заковыристая штука - генеалогия. Да, забыл, сказать: питание и прочие дорожные расходы - за твой счет.. Но уч ти: узнаю, что несешь ты все-таки кольцо - накажу. Мы, гномы, на род простой, мирный, нам эти заварушки ни к чему.
– Да говорю же - нет. Вот, смотри.
И я сунул ему под нос Кубок.
– Что за ерунда такая?
– Чаша Святого Грааля.
– Тьфу, я думал - хоть вещь хорошая. Я бы на месте мага у те бя ее нипочем не взял. Это разве узор? Это разве инкрустация? А проба где? Нет, прогонит он тебя.
Тем не менее, он явно успокоился. Мы пока что шли пешком. Ха барлог утверждал, что в полетах его тошнит и укачивает, и напирал на свои привилегии как проводника, а я после стольких лет наземно го существования не рисковал пока опробовать крылья.
– Слушай, - спохватился я, - неужели на тебя колдовство не действует?
– Какое такое колдовство? Нонкино, что ли?
– Ты имеешь в виду Геенну?
–
– Это на своих сеансах она Геенна, да еще для таких впечатли тельных, как ты. А по паспорту она Нонка, то есть Нэнси Смит.
– И на ее книгу ты внимания не обратил...
– А чего на нее реагировать? Я - гном простой, необразован ный, книги на меня не действуют. Я и читать-то, можно сказать, не умею. Таких, как эта барышня, бояться не надо. Главное для них - вызвать к себе интерес, а ежели внимания на них не обращать, то колдовство всякую силу теряет. И книжонка эта ее - тьфу, и больше ничего. Ерунда полная.
Все-таки я уговорил его лететь. Он оказался прав: в воздухе его действительно тошнило. Пришлось вернуться к прежнему способу передвижения. Правда, до цели оставалось, по его словам, недалеко.
Да, спешу утешить тех, кто обеспокоен судьбой моей коллекции.
Когда я дрожащими лапами открыл шкатулку, все девушки были помяты, непричесаны, но живы и здоровы. Видимо, чары подействовали и на них. А то я уж собирался косточки обсасывать, но обошлось. И боеспособность тоже, кстати, оказалась в порядке.
Идти все-таки понадобилось часов восемь (с перерывами на завтрак, второй завтрак, ланч, перекус, обед, легкий закусон, ужин и фруктовый десерт перед сном). Видимо, для бешеного гнома сто миль - не крюк. К горам подошли уже заполночь, но даже в безлунной мгле они поражали молочной белизной. Неподалеку из сплошной массы кустов доносились грубая ругань и пьяное пение.
– Кто это там?
– спросил я Хабарлога.
– Неужто эльфы?
– Один эльф, - поправил он меня.
– От нескольких шума было бы поболее. И битых бутылок тоже, - отметил он очередную эскападу подгулявшего представителя веселого народца.
– Странно, - сказал я.
– Как-то я себе эльфов иначе представ лял.
– Все их другими воображают. А они вот такие, и ничего с этим не поделаешь. Потому мы, гномы, их и не любим. Т-ш-ш, кажется, он нас почуял.
Пение, действительно, прекратилось, и, судя по направлению, в котором перемещался шум, часовой двигался в нашу сторону. Несколь ко раз он упал (однажды, судя по бурной реакции, особенно удачно), потом раздался треск ветвей, проклятия и торопливые сосущие звуки с хлюпаньем - он явно вломился в заросли спрутеня, который, наряду с костоломкой голодной, является любимым лесонасаждением эльфов. Наконец страж добрался до нас и остановился, не дойдя метров трех.
– Эй, кто вы такие?
– крикнул он.
– Путники, - осторожно ответил я.
– Направляемся к чародею по важному делу. Разрешите пройти.
– Не разрешаю, - важно объявил он.
– Приказ такой: ночью ни кого не пропускать. Лучше посидим до утра, мужики, выпьем, пообща емся, а то мне уже стрёмно здесь одному торчать. А светло станет - разберемся.
Нас тоже не очень тянуло пробиваться к замку во тьме, навер няка, с рубкой, со скандалами и с риском заблудиться в горной местности, заполненной рукотворным и нерукотворным мусором. Поэто му мы согласились. Растянули на земле эльфийский плащ, выложили припасы, приняли, закусили.
– Ну что, давайте рассказывать что-нибудь, - предложил часо вой.
– Пусть он говорит, - шепнул мне на ухо гном.
– Они все рав но, кроме себя, никого не слушают. Соглашайся на все и терпи. Кри тики они не приемлют и сильно обижаются. Не то что мы - ребята простые, отходчивые.
Эльф не заставил себя долго упрашивать.
– Зовут меня Гоэлрос, - заявил он, не поинтересовавшись наши ми именами.
– Я живу здесь с момента, когда на небе установили Лу ну, и собираюсь жить вечно, если, конечно, не будут постоянно дос тавать. В противном случае выйду на пенсию и эмигрирую на Запад.