Посиделки в межпланетной таверне "Форма сущности"
Шрифт:
– Ну нет!
– она глянула на меня подозрительно.
– Давай-ка лучше ты первый.
Я пожал плечами и выполнил ее распоряжение. Едва мой хвост миновал горловину пещеры, как что-то тяжелое мягко шлепнулось сза ди. Стало совершенно темно.
– Блистательная, где же вы? Что случилось? Девушка, что за шутки, в самом деле? Мы так не договаривались.
Рядом послышались резкие шуршащие звуки, будто кто-то тороп ливо чиркал спичкой о коробок. Наконец она загорелась, и обнаружи лась закутанная в неопределенное тряпье фигура с четырьмя конеч ностями и одной головой, которая, чертыхаясь, пыталась зажечь фа кел, криво закрепленный на стене. Я мог бы это сделать одним дуно вением, но не все драконы обладают даром огнеметания,
– Ну что, и ты попался?
– легкомысленно осведомился он. Идиотский вопрос! Вместо ответа я прорычал сквозь зубы нечто
нечленораздельное.
– Ладно, не сердись, это я так, чтобы разговор начать. Давай лучше знакомиться, все-таки вместе срок тянуть. Мое имя - Макар Девятнадцатый Совершенный, но ты можешь звать меня просто - Макар или даже Мак.
Я представился.
– Слушай, Левый Полусредний, а почему у тебя такой огорченный вид? Обидно стало, что так глупо попался? Да ты не комплексуй. Не ты первый, не ты последний. Тут до тебя и поопытней сидели. Просто у нее, у драконихи, значит, метода такая. Ловля на живца называет ся. Выйдет, полетает по округе, хвостом помашет - кого-нибудь из ваших и подцепит. Я уж многих здесь перевидал. Одна даже самкой оказалась. Лесбиянка, конечно.
– И ты сюда так же угодил?
– Да нет, я сам пришел. Я, понимаешь ли, ученый. Тема диссер тации: "Дракон как высшая стадия монструизма". Начал главу "Драко нус вульгарис в его естественной среде пропитания" и решил собрать экспериментальный материал. И сам попался ей - в качестве поднож ного корма, но, видимо, оставлен про запас.
– Подожди, с тобой все ясно, но мы-то, драконы, ей зачем?
Мне живо представились заманчивые картины жуткого сексуально го рабства, в котором коварная обольстительница держит крепких мо лодых пленников, многократно возбуждая их бесстыдными ласками и доводя до оргазма по тридцать раз в сутки. Моя горячая молодая кровь воспламенилась, когда перед мысленным взором предстали сцены насильственного полового соития, которому она подвергает своих уз ников. Возможно, порой она приглашает столь же не удовлетворенных примитивным сельским бытом подруг, и они сплетаются с невольниками в коллективном экстазе. Ах, какое унижение драконьего достоинс тва!.. Увы, прозвучавший в этот момент ответ Макара развеял все иллюзии:
– Видишь ли, края здесь бедные, дичи мало, окрестные жители повадки вашего племени знают и всегда настороже, путешественникам тоже тут особенно делать нечего. А кушать хочется. Между прочим, дракон - это не только лапы, крылья, хвост и неуемные сексуальные амбиции. Это еще и несколько тонн сочного розового мяса, из кото рого добрая хозяйка всегда сумеет приготовить что-нибудь вкуснень кое для себя и для семьи.
Каннибализм! Какая мерзость! Я прикрыл морду передними лапа ми, чтобы гуманоид не увидел слезы стыда на моих глазах.
– Как?!
– прошептал я дрожащим голосом.
– Здесь питаются ра зумными существами?!
– Дошло, наконец, - устало кивнул он.
– Кстати, мозг - это деликатес. Его и под маринадом можно, и с горошком, и с жареной картошечкой. Но все-таки быстро она тебя захомутала, - сменил он неприятную тему на обидную.
– С другими ей понадобилось дольше по возиться. С самыми недоверчивыми пришлось даже предварительно в брак вступать. А ты и поверил, что она невинная девушка? Да она уж замужем раз пятнадцать была. Но кончали все - и мужья, и немужья - одинаково. Разнежится очередной избранник где-нибудь в конце третьего медового месяца у любящей жены под крылышком, бдитель ность потеряет, глядь - а он уже с гарниром под соусом пикан или на шампуре в
– О, женское коварство!
– воскликнул я.
– И я говорю, - подтвердил он.
Три дня мы с ним просидели. Неплохой парень оказался. Если бы не его анекдоты, не знаю, как бы и выдержал. Кормили, что харак терно, как на убой (еду проталкивали в крысиную норку). Однако на четвертые сутки мое терпение лопнуло. Я уставился на валун, заго раживающий вход, с такой яростью, что, казалось, его отшвырнет миль на десять. Однако он стоически выдержал мой взгляд и не ше лохнулся. И напрасно, потому что в запасе у меня было еще кое-что, и этим кое-чем, доведенным яростью до сверхвысоких температур, я дохнул на преграду. Этого не перенес и камень и осыпался грудой осколков. Сметая их, я, как пробка от шампанского, рванулся в ды ру, и Макар едва успел ухватиться за кончик моего хвоста. Как он не свалился в начальной фазе полета - ума не приложу. Было бы жаль, у меня в отношении его имелись свои планы, о которых скажу позже.
– Ну что, - спросил он, довольно ловко перебираясь ко мне на спину, - куда полетим?
Я, как вы уже, наверное, поняли, не из пугливых, но, думаю, никто не осудит меня за то, что после всего происшедшего целые сутки, не покладая крыльев, я нёсся на запад. Наконец усталость взяла свое, и я даже не спланировал - рухнул на опушке какой-то пущи. С ближайшего поля с визгом сыпанули поселяне и поселянки в малохудожественных одеждах, побросав сельхозинвентарь. Устало ше вельнув хвостом, я подтянул к себе зазевавшуюся лошадь. На вкус та оказалась как подошва - типичная заморенная кляча, каковой она, собственно, и была. Но так или иначе - червячка я загубил и уснул.
Пробудился я от неприятного зуда в конечностях. Попробовал размять их и обнаружил, что лапы и крылья туго-натуго связаны, а хвосты примотаны к довольно крепкому - на рывок и даже на повтор ный рывок - дереву. С неба на мои попытки освободиться холодно взирала луна. Судя по ее положению, было заполночь. Макара я нигде не увидел. Неподалеку горел костер, и нетрезвые голоса горланили песню про Мэри, которая пошла в лес за грибами, но ошиблась в рас четах, и о том, что она в результате потеряла, а что - приобрела. Дальнейшая ее судьба была описана в столь захватывающих подробнос тях и с таким знанием особенностей мужского и женского организмов, что даже я заинтересовался. Когда Мэри вернулась в родительский дом, обогащенная обильными жизненными впечатлениями, от костра от делился высокий плечистый оборванец с осанкой и повадками вожака и, приблизившись, больно пнул меня в бок.
– Эй ты, туша, просыпайся.
Довольно бесцеремонное обращение, по-моему!
– Да я, собственно, уже и не сплю. А в чем дело?
– Он еще спрашивает! В общем, кратко обрисую ситуацию. Мы, то есть я, Энурез Ночной, и мои ребята, отважно изловили тебя, когда ты дрых, и теперь хотим доставить в город к графу. Он за каждого живого дракона отваливает по три тысячи бряклей золотом, а за мертвого - по две. Но, понимаешь ли, на себе мы такую громадину донести не в состоянии, так что ребята склоняются к тому, чтобы наплевать на лишнюю штуку, разрубить тебя на части и отволочь Его Сиятельству в несколько приемов.
– Но если вы все решили, то в чем проблема?
– удивился я.
– Да понимаешь, мама меня с детства учила быть бережливым, а тут - целая тысяча поросенку под хвост. Жалко. Кроме того, есть еще одна деталь: граф и за меня цену назначил - двести бряклей, если живьем, и полтораста - за голову. У него, понимаешь, в подва ле камера пыток по последнему слову техники. В век просвещения и разума, понимаешь, идем семимильными шагами. Вот он и предпочитает пленников в здравствующем виде , чтобы и удовольствие получить, и оборудование проверить. Тоже, понимаешь, закавыка. Ну, я и поду мал: вы, драконы, числитесь мудрецами, так, может, посоветуешь что. По знакомству.