Послания себе (Книга 3)
Шрифт:
– Ну приди же, помоги мне!
– изнывала Рената, но ее мольба оставалась без ответа.
И вот однажды, уже собираясь домой после рабочего дня, мечтая преклонить голову на подушку - не поспать, этого счастья ей уже не перепадет, а просто полежать, - женщина заметила, что ящик ее стола приоткрыт, и из него выглядывает огромная книга, которая там просто не умещалась.
Рената вытащила ее. На обложке, очень качественной, с импортной полиграфией, на черном фоне была летящая белая надпись, подражающая автографу: "М. Врубель". Что-то вроде закладки торчало из середины этого альбома-биографии,
Рената раскрыла его на закладке. На развороте страницы в глубокой задумчивости сидел красавец-атлет и изжелта-карими глазами смотрел куда-то в сторону, мимо зрителя, на жарко полыхающий за дальними холмами багряный закат. Волнистые черные волосы змеились на его голове, как бы тревожимые ветром, а за спиной цвела орхидея сказочной красоты. И было в нем что-то... не то притягательное, не то знакомое, не то притягательное, потому что знакомое... Закладка же оказалась запиской с орфографическими и грамматическими ошибками на уровне троечника четвертого-пятого класса. Общий смысл фразы - просьба передать книгу Людмиле, няньке. Подпись - некий Марк. Записка оставила в душе странный осадок. Таинственное появление книг, исчезновение мужей, аномальное поведение детей, которые никогда не сталкивались с насилием и при этом играли в жестокие игры... Все это весьма и весьма напоминало стиль хичкоковских картин...
Увидев у нее в руках такое сокровище, то есть, книгу, Марго тут же выхватила ее и восхищенно завопила:
– Врубель?! Да это же мой любимый художник!
– она плюхнулась на гостевой диванчик.
– Обожаю его Демонов, Люциферов и прочую нечисть! А знаешь, чем он кончил?
– Повесился...
– мрачно предположила Рената, думая о том, что если Марго не отпустит ее с богом, то именно это она и сделает по приезде домой.
– Ты что, мать?! Свихнулся он!
– Немудрено...
– проворчала та в ответ и потерла пальцами ноющие и зудящие от боли виски.
– Давай альбом, мне надо ехать...
– Расслабься, дай посмотреть... И кто же преподнес нам столь шикарную книгу? Тайный поклонник? Или... это намек на примирение?
– швея указала на сидящего атлета.
Не сообразив, на что намекает подруга, Рената простонала:
– Тайный поклонник моей няни. Отпусти ты меня с богом в синее море...
– С дьяволом!
– рассмеялась Марго и продемонстрировала репродукцию с поверженным демоном.
Людмилка и обрадовалась, и страшно удивилась книге.
– Я даже не ожидала, что он так скоро... Интересно, сколько такая стоит?!
– Люда и так, и эдак вертела альбом, но цена, как и положено вещи, предназначенной для подарка, не указывалась нигде.
– Покажи!
– попросил вдруг Саша, выбежавший встречать маму в коридор и приплясывавший в одном тапочке на полу.
– Ты еще маленький!
– ответила Люда и нерешительно взглянула на хозяйку.
– Да покажи, покажи...
– Рената разулась и, низко нагнув голову, пошла в ванную.
А кто ее знает, эту Ренату? Вдруг сказала бы, что демонстрация врубелевских картин дошкольникам - это уголовно наказуемое дело, подходящее под статью "Совращение несовершеннолетних"?
Саша долго и внимательно разглядывал некоторые картины. Так внимательно, как ни один ребенок не рассматривает даже комиксы или яркие иллюстрации к сказкам.
– Кто это?
– спросил он няню, опасливо наставив пальчик на "Сидящего Демона" и словно боясь прикоснуться непосредственно к бумаге.
К тому времени Рената уже полулежала в кресле, вытянув ноги и наслаждаясь минутами ослабления боли.
– Это Демон, - сообщила Люда, в десятый раз перечитывая записку и стараясь по почерку разгадать характер Марка.
– Демон? Он плохой? Злой?
– Все демоны плохие, - няня улыбнулась ошибке в слове "прошу": неграмотность нового знакомого казалась ей милой и забавной, ведь он не знал даже, кто такие "интроверты".
– И злые...
– А почему тогда он такой красивый?
Не отрывая головы от спинки кресла и не раскрывая глаз, Рената неожиданно для самой себя, скорее автоматически, чем осознанно, ответила:
– Потому что зло всегда стремится принять облик добра...
Люда оторвалась от записки, приподняла бровь и хмыкнула:
– Тогда вы, Рената - воплощенное зло!..
– Спасибо тебе, родная, век не забуду, - усмехнулась Рената.
– Впрочем, пойду, попробую пожевать... Если полезет...
Люде хотелось спросить, нет ли каких новостей о Николае, но она прикусила язык. Так, на всякий случай. Ей не нужны были неприятности, огорчений и так хватало.
Только на кухне, наливая себе чай, Рената подумала: "И зачем я так ответила Сашкину? Он маленький, может неправильно понять, потому что Демон этот... Ну да! Вот на что намекала Марго, говоря о примирении... Так и есть! Сидящий Демон имеет разительное сходство с Гроссманом, так что если бы не эти длинные кудри и не желтизна в темно-карих очах, не абстрактно наложенные мазки своеобразной техники Врубеля, то... этот юноша мог бы изображать Ника, когда тому было лет восемнадцать-двадцать"...
– Правитель! Твой воин просит принять его, - черная маска, опираясь на меч, стояла при входе в шатер.
– Что ответить ему?
Полководец перебирал ожерелье с подвеской из черного обсидиана. Стражник отвлек его от раздумий, вероятно, слишком тяжких и сложных, чтобы кто-то еще мог понять их причину, а найти выход не умел даже сам великий правитель. Он махнул рукой, дескать, зови. Стражник, склонившись, попятился.
На пороге походного шатра возник воин - тот самый, что не носил маски. И вздрогнул правитель: так часто являлась пред ним ненавистная и желанная тень.
– Чего ты хочешь?
– с вызовом спросил он.
Воин не отвел глаз и не пошевелился. Он был без оружия и не представлял реальной угрозы, но именно угроза таилась в его незащищенной, обнаженной до первого тела мысли. Он СОМНЕВАЛСЯ! Он смел СОМНЕВАТЬСЯ! А это значит, что он вышел из-под контроля. Опороченный хотя бы тенью сомнения уже никогда не вернется к прежней убежденности!
– Беседы, господин, - ответил воин, но мог и не произносить этого вслух.
– Беседы?!
– рассмеялся правитель.
– Не ты ли подал мне меч тогда, помнишь?