После долго и счастливо
Шрифт:
— Когда это было?
Я сглатываю, мой взгляд устремляется вперёд, где Эйден стоит спиной к нам и говорит с музыкантами.
— Несколько лет назад.
— Хм, — отзывается Вигго. — Давно. Может, он поборол тот страх.
— А может… — Оливер поднимает взгляд от моего поке, которое стащил себе, и съедает ещё кусочек. — Может, он до сих пор боится выступать и очень нервничает, но всё равно это делает.
— С чего бы вдруг?
Вигго склоняет голову набок.
— Вот и мне интересно.
Низкие ритмичные аккорды
У него красивый голос — насыщенный и низкий, немного хрипловатый. Когда мы встречались и только-только поженились, он много практиковался с гитарой, и мы часами пели. Когда у нас не было денег на посещение всяких заведений, когда у нас был только разваливающийся дом, нуждающийся в ремонте, два спасённых кота-потеряшки и всё время в мире, мы расправлялись со своими делами, а потом сидели на заднем дворе, заросшем полевыми цветами и лимонным деревом с ярко-жёлтыми фруктами.
Я делала так много лимонада, что у нас во рту образовались язвочки.
И Эйден пел эту песню.
Я узнаю её, когда вступает барабанщик, и моё сердце колотится так же сильно и быстро. Эйден удерживает мой взгляд, перебирая струны и играя по памяти. И когда он доходит до припева, поёт обещание, что ничто не помешает ему найти любимую женщину, я чувствую, как мир подо мной кренится.
Исчезает всё, кроме Эйдена. Мир становится мягким и теряет фокус, как размытое пятно ночного неба, тёплого ветра и света факелов. Каждый мой вдох горячий и резкий, окрашенный слезами. Такое чувство, будто боль от всего сломанного медленно срастается обратно. Это причиняет боль, как первый бережный, ужасно пугающий шаг к исцелению.
Эйден до сих пор смотрит на меня, и его губы изгибаются в мягкой улыбке.
Я улыбаюсь в ответ. И маленький бутон надежды расцветает в моей груди.
***
Песня завершилась, но она эхом отдается в моём теле, пока Эйден не отводит от меня глаз, даже снимая ремень гитары с плеча и передавая инструмент Марку. Стоя лицом к густому скоплению людей, которые подошли ближе к сцене, включая нескольких женщин, с интересом заглядывающихся на него, Эйден отводит глаза ровно настолько, чтобы обойти их. Я надеюсь, что они видят толстый ободок обручального кольца на его пальце. Я надеюсь, что они знают — он мой.
Мой. Интенсивность моей реакции нервирует меня, и сердце ухает в пятки от воспоминания: продавец-консультант, игнорирующая меня и бессовестно флиртующая с ним. Пока он выбирал обручальные кольца.
— Чем я могу вам помочь? — спросила она.
Она похлопала ресницами и опёрлась на витрину с ювелирными украшениями. Но Эйден смотрел на кольца за стеклом. Он ни разу не поднял взгляд, держал меня за руку и большим пальцем выписывал медленные круги на моей ладони. Привычка, которая успокаивала и его, и меня.
— Мне нужно что-то, — сказал он, — что кричит «несвободен».
Он выбрал широкий и ровный ободок кольца. Кольца, которое я теперь нахожу взглядом — полированное белое золото, ярко контрастирующее с его загорелой натруженной кожей, сверкающее в тёплом освещении, пока Эйден проводит пальцами по волосам и отводит вспотевшие пряди со лба. Я отсюда вижу, что его руки дрожат.
Он нервничал, пока пел перед всеми этими людьми. Но всё равно сделал это. Ради меня.
— Вы на него надавили, — говорю я Вигго, хотя мои глаза не отрываются от Эйдена.
Краем глаза я вижу, как Вигго вскидывает руки.
— Он сам пошёл туда…
— Но вы сказали ему сделать это. Вы все ему сказали, я не сомневаюсь, — меня переполняет желание защитить. Я хочу схватить своих братьев и настучать по их твёрдолобым башкам, пока они не послушаются и не перестанут наконец-то лезть в мои дела. — Ему необязательно так мучить себя, чтобы показать мне, что я для него значу.
Вигго скрещивает руки на груди и смотрит сердито.
— Никто его ни к чему не принуждал.
Я ему не отвечаю. Я наблюдаю за Эйденом, который удерживает мой взгляд, пробираясь ко мне, рассекая толпу, которая затихает, когда Марк берёт укулеле и начинает играть мелодию в стиле регги. Моё сердце грохочет в ритме ударных, когда Эйден подходит ближе, словно большой кот, крадущийся сквозь джунгли. И когда до него остаётся лишь несколько метров, я встаю с кресла и делаю инстинктивный шаг назад, приготовившись к тому, что он на меня накинется.
Вот только он делает это нежно, сдержанно. Волна, нараставшая до устрашающих высот, неожиданно переходит в мягкий и убаюкивающий спад.
— Фрейя, — тихо говорит он. Шершавые, нетвёрдые ладони обхватывают моё лицо, его тело вскользь задевает моё. Тёплый и нежный, мягчайший поцелуй дотрагивается до моих губ, содержа в себе отголосок мятных листьев и рома. Поцелуй благоговейный. Осторожный. Как и наш первый поцелуй, который я до сих пор помню, потому что Эйден поцеловал меня так, будто не мог поверить, что это происходит.
Слёзы наворачиваются на мои глаза, и я кладу ладони поверх его рук, затем провожу по предплечьям. Эйден заставляет нас медленно попятиться в тень. Тёмные глянцевые листья легонько задевают мою кожу, когда он прижимает меня к колонне, спрятанной от чужих глаз и факелов тики. В свете луны прохладнее, и я дрожу.