После долгой разлуки
Шрифт:
Она любила его, но боролась с любовью всем своим существом. А что, если то же самое испытывает Стефано?
Что, если он любит ее, но не хочет любить? Или даже боится?
Эта мысль была невероятной и пугающей.
Если Стефано любит ее… тогда надо заставить его признать это.
Непосильная задача.
Аллегра покачала головой. Не надо думать о Стефано, не надо бессмысленно ломать себе голову. Надо сосредоточиться на Лючио.
Она встала, умылась, оделась и отправилась завтракать. Бьянка
— Привет, Бьянка, — сказала Аллегра. У Бьянки были темные круги под глазами, но лицо ее было счастливым. — Привет, Лючио, — сказала Аллегра, наклонившись к мальчику, чтобы встретить его взгляд.
Он долго молчал, отведя глаза в сторону. Аллегра терпеливо ждала. Наконец он вскинул голову и прошептал:
— Привет.
Бьянка засияла. Аллегра улыбнулась.
— Ты хочешь сегодня заняться со мной рисованием?
Еще один кивок. Аллегра посчитала, что этого достаточно. Она села завтракать.
Стефано не появился, пока они ели, и Бьянка сказала ей, что он уехал в Рим.
Теперь он сбежал от нее, подумала Аллегра с грустной улыбкой. А когда вернется, что она скажет ему?
После завтрака она привела Лючио в мастерскую. Слава богу, кто-то убрал осколки стекла. Кто это сделал? Бьянка? Или Стефано, старавшийся забыть то, что произошло между ними?
— Что ты хочешь нарисовать, Лючио? — спросила она.
Лючио медленно открыл коробку карандашей, выбрал зеленый и стал рисовать траву.
Аллегра молча наблюдала за ним — за тем, как к нему возвращается память. Мальчик нарисовал поле, а на нем — красный квадрат с черными кругами. Трактор, догадалась Аллегра. Перевернутый трактор. А вдалеке — фигурку мальчика с ручками и ножками из палочек, но с большим круглым лицом. На лице — огромные слезы в виде черных капель.
После долгой паузы Лючио кинул в нее рисунок. Лицо его было жестким, решительным.
— Ты видел это, Лючио? — мягко спросила Аллегра. — Ты видел твоего отца на тракторе?
Губы мальчика задрожали, в глазах блеснули слезы, и он кивнул.
— Мне надо было спать… Но я хотел видеть папу. Он посмотрел на меня и помахал рукой. — Лючио замолчал и начал дрожать.
Аллегра положила ему руку на плечо. Она догадалась о том, что было дальше. Энцо, махнув рукой сыну, перестал смотреть на дорогу. Он врезался в камень или в пень, и трактор перевернулся. Лючио видел все и в ужасе бросился бежать.
И я тоже убежала.
— Лючио, спасибо, что ты мне сказал. Я понимаю, тебе трудно было сделать это. Всегда трудно говорить правду. Но ты не виновен в смерти отца. Даже если ты так считаешь.
Лючио всхлипнул, покачал головой.
— Я убежал.
— Ты был напуган. Ты не знал, что делать. Это не твоя вина. — Аллегра говорила спокойно и твердо,
— Я хочу к маме, — сказал он через минуту, и Аллегра кивнула.
— Пойдем найдем твою маму, — сказала она, взяв мальчика за руку.
Позже, когда Лючио уже спал, она поговорила с Бьянкой и объяснила, что случилось.
— И он видел?.. — Лицо Бьянки побледнело. — Мой бедный мальчик! И все это время он держал это в себе?
— Он считает себя виноватым, — объяснила Аллегра. — И ему надо пройти курс психотерапии, чтобы принять и примириться с тем, что случилось.
Бьянка кивнула.
— Ты думаешь… со временем… — прошептала она.
— Я думаю, психотерапевт ему поможет, — сказала Аллегра, стараясь говорить бодро, хотя сомнения мучили ее.
Разве способен человек принять трагические ошибки прошлого и двигаться дальше? Жить и снова любить?
Они сидели молча, пока не стало темнеть и горы закутались в темно-лиловую дымку сумерек.
— Пожалуй, мне надо съездить в Милан, — сказала Аллегра, — и поговорить с доктором Спери. Он известный психиатр и может порекомендовать, как дальше лечить Лючио.
Бьянка кивнула.
— Конечно, делай то, что надо.
— Как ты думаешь, когда вернется Стефано? — Аллегра постаралась задать этот вопрос безразличным тоном.
— Он не сказал, — печально улыбнулась Бьянка. — Он выглядел ужасно этим утром, как будто совсем не спал.
Аллегра кивнула.
— И я тоже плохо спала, — призналась она.
— Что случилось? Ты влюблена?
Аллегра долго молчала. Да, они любили друг друга. Она верила — ей пришлось поверить, — что Стефано любит ее. В конце концов она пожала плечами и грустно улыбнулась.
— Иногда, — сказала она, — одной любви недостаточно.
На следующее утро она уехала в Милан. Бьянка отвезла ее на железнодорожную станцию. Лючио сидел на заднем сиденье — в первый раз за долгое время он согласился выехать из дома, — и Аллегра радовалась этому.
Она позвонила доктору Спери, как только приехала в Милан, и он согласился выделить ей час, чтобы поговорить о Лючио.
Придя в его кабинет, Аллегра обрисовала всю ситуацию и рассказала о прогрессе, который наметился у Лючио.
— Бедный мальчик, — сказал доктор, выслушав ее. — Страдать так долго и так молчаливо.
— Мне кажется, он нуждается в более интенсивной терапии, которую я не могу обеспечить, — откровенно призналась Аллегра.
— Вы совершили чудо, Аллегра, и уже не первый раз, — с улыбкой произнес доктор Спери. — Я потрясен.
Аллегра коротко рассмеялась.
— Это не я, доктор Спери. Это дети. Наступает момент, когда они уже не в силах справиться со своими подавленными эмоциями и воспоминаниями, и в это время я оказываюсь рядом.