После конца
Шрифт:
***
Девушка не ошиблась — примерно через час за ними действительно пришли. Убрали деревянную решётку, которая нужна была не столько для сдерживания пленников, сколько чтобы проходившие мимо люди не провалились внутрь. Такая же самодельная лестница со слегка проросшими перекладинами, медленно спустилась вниз, приглашая людей выбраться обратно на людской уровень.
Едва оказавшись на твёрдой сухой земле, Соня не могла не выдохнуть — дышалось здесь в разы легче. Воздух суше, да света больше, что давало передышку уставшим от постоянного сумрака глазам.
Андрей вылез последним.
— Позвольте, — однако стоило одному из мужчин протянуть руки к мёртвой девушке, как Андрей отступил на шаг, едва не проваливаясь обратно в яму.
— Я сам.
— Мы должны сделать все по правилам, — продолжал настаивать прихожанин, хмурясь из-за отказа в помощи. — Преподобный Иосиф знает, как лучше поступить.
— Ах преподобный Иосиф? А не пойти бы вашему преподобному…
— Так, давайте не будем ссориться, — хлопнул в ладони Стас, не давая товарищу окончательно настроить местных против них. — Андрей, они ничего с ней не сделают. Просто отдай тело и пойдём дальше.
Он не хотел её отдавать. В основном потому, что не доверял, но было ещё что-то помимо недоверия. Тихий голосок, который постепенно переходил в оглушающим вопль, кричал о грядущей беде. И не только для их пятёрки.
Взгляд на ждущего у повозки мужчину ничем не помог. Тот стоял, поджав губы, исподлобья глядя на тело, словно его совершенно не заботила чужая смерть. Скорее всего так и было. И от этой мысли становилось ещё хуже.
Он с трудом переборол себя, кладя Алису в повозку, поправляя капюшон. Проверяя, чтобы лицо оставалось закрытым. Так их учили в бункере. Проявлять уважение к усопшим. Будто извиняясь, что не смогли спасти.
Лесное поселение оказалось намного больше, чем представляла Соня. Ряды небольших домиков, сделанные из подручных материалов, ровные тропинки, призванные быть подобием городских дорог, даже своеобразная центральная площадь была. Ее главным украшением служил каменный колодец, прикрытый сверху куском шифера. Достаточно легко снять взрослым, но проблематично слишком любопытным детям. Оно и к лучшему, меньше несчастных случаев будет.
Что действительно не нравилось девушке, так это отсутствие солнечного света. Соня не совсем понимала по какой причине это происходит. Кроны деревьев хоть и были довольно густыми, вряд ли смогли бы сами создать такой полумрак. Скорее всего люди постарались максимально изолировать это место от любопытных глаз. Даже от тех, что сверху.
— Мне кажется, это плохая идея, — заметил Артур, не обращая внимание на косые взгляды сопровождающих. Намного больше чужого мнения его волновала судьба друзей. Которая даже в собственном воображении не хотела становиться положительной. — Такое ощущение,
— С шагом? Скорее с каждой его половиной, — Надю в дрожь бросало от этого места. И дело было не в мрачной обстановке и горящих факелах — единственных источниках света. Девушку пугали кресты. Деревянные, они были буквально на каждом углу. Только вместо традиционной фигурки Иисуса по середине красовались черепа животных. В основном коты, но иногда, на особо крупных фигурах, располагались головы собак. Точнее щенят, судя по их размеру. — Чего они от нас хотят?
— Вряд ли подружиться хотят, — мнение Сони было основано на автоматах и обрезах, которые были у каждого второго жителя. И как бы ей не хотелось этого говорить, обозначить общую идею надо было. — Стас прав, нужно искать возможность сбежать. Потому как если не сейчас, второй шанс вряд ли появится.
Идущий чуть позади мужчина удивленно приподнял брови, но говорить ничего не стал. Однако отрицать не было смысла — слова девушки ему льстили. И вызывали в груди приятное, мягкое тепло. Совершенно неуместное в их нынешнем положении. Жаль, что собственному сердцу не интересно мнение разума.
***
Для них накрыли стол. Выделили отдельное помещение. Дали время умыться, на сколько это вообще было возможно в полевых условиях и только после этого пригласили на ужин.
Внутри уже ждал Иосиф. Сидел во главе стола, положив подбородок на сцепленные в замок руки, и внимательно наблюдал за вошедшими ребятами. Те, в свою очередь, не решались подойти к столу, нерешительно переминаясь с ноги на ногу у входа. Чужой дом — чужие правила. Никогда не знаешь, чего ожидать от малознакомой и малоприятной личности.
За спиной главы общины стояли двое молодых людей. В одном из них Соня узнала Серафима. Имя девушки она не знала, но была уверена — именно она приходила к ним днем, чтобы сообщить об ужине. Удивительная схожесть этих ребят наталкивала на мысль о непростом кровном родстве. Они словно отражения друг друга.
— Присаживайтесь, — широким жестом кивнул мужчина, приглашая не только вошедших, но и собственных детей за стол. — Думаю, все мы немного проголодались.
Слабо сказано.
Только вот наученные горьким опытом последнего подобного «пиршества» приступать к еде никто не спешил. И хоть желание попробовать горячую пищу было велико, они опасливо поглядывали на полные тарелки, ожидая, когда хозяин вечера попробует первый кусок.
— Не волнуйтесь, — легко улыбнулся мужчина, прикрывая глаза. — Я позвал вас не для того, чтобы отравить. Я лишь хочу поговорить с вами. А пока поешьте. Уверяю, еда не отравлена.
В доказательство своих слов он сам положил в рот кусок вырезки и моркови, после чего, немного пожевав, проглотил еду. Без всяких видимых последствий для себя. Только после этого ребята приступили к еде. Правда все равно с опаской, то и дело поглядывали на таких же молодых людей, изучая их реакцию. Которой не было. Серафим и его сестра спокойно поглощали ужин, не поднимая взгляда от тарелки. Вообще старались не двигаться. Что странно, ведь рядом находился родной для них человек. Не важно, каким было отношение к его вере.