После конца
Шрифт:
В свои семнадцать лет я знала всего сорок шесть людей. Одни и те же люди каждый день, люди, которых я знала, как облупленных. И вот я только что увидела мужчину, которого не знала и с которым никогда не говорила. Я прохожу мимо магазина и вижу, как он возится внутри — и фух! — я иду дальше, и его уже для меня не существует. Мне слышится, как Деннис шутливо бранит меня в школе: "Джуно, дай нам всем покой и оставь свой экзистенциализм для философского кружка".
Спустя несколько минут, женщина с белыми волосами выходит из дверного проема, и я снова охвачена тревогой. Ее лицо морщинистое, и хотя я видела картинки стариков, это первый раз, когда я встречаю одного из них. Я чувствую, что смотрю на чужаков, как будто они из другого далекого мира. От нового опыта по позвоночнику бегут мурашки.
Она поворачивается и ловит мой пристальный взгляд, но после короткого любопытного взгляда на меня и собак, игнорирует нас и движется дальше. Я осторожно продвигаюсь к территории с деревьями и травой, и нахожу убежище на скамейке. Я сижу там вместе с собаками, пока город начинает оживать. Пока я могу наблюдать, как люди приходят и уходят, без взбешенного сердцебиения.
На скамейку напротив меня садится мужчина, ставит рядом с собой дымящийся белый стаканчик и достает газету. Я приказываю собакам сидеть и подхожу к нему поближе. Он поднимает на меня глаза и его брови подскакивают вверх в изумлении. Что ж, я тоже не видела здесь никого, одетого в мех и шкуры.
— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спрашивает он.
— Где мы?
Он осматривается вокруг и снова поворачивается ко мне.
— В парке, — пожимает он плечами.
— Я знаю, что мы в парке, — говорю я, — но в каком городе?
— Анкоридж, — отвечает он, прищурив глаза, и видимо, ища подвох в вопросе, но затем его выражение лица сменяется беспокойством.
— Ты потерялась? — спрашивает он.
— Нет, — бросаю я, и свищу собакам, которые тут же подлетают ко мне. Мы направляемся к выходу из парка, но я мешкаю. Обернувшись, я вижу, что мужчина все еще смотрит на меня и решаюсь задать вопрос.
— Расскажите мне, как этот город уцелел в войне?
— Какой войне? — спрашивает он с интересом.
— Третьей мировой войне. Последней Войне. Войне 1984 года, — перечисляю я все известные мне названия. Он открывает рот и произносит слова, которые, как я подозревала с прошлого вечера, были правдой.
— Не было Третьей мировой, — сказал он, — тьфу-тьфу, — и постучал костяшками пальцев по скамейке.
Я чувствую, как меня накрывает приступ тошноты. Мое лицо и руки становятся липкими, и мне кажется, что меня вот-вот вырвет. Мне нужно присесть. Я возвращаюсь к парковой скамье и опускаю голову между колен, пока приступ не пройдет. Я вижу, как мужчина уходит, бросив напоследок обеспокоенный взгляд в мою сторону, прежде чем толкнуть металлические ворота и исчезнуть. Я же пытаюсь переварить сказанное им.
Не было никакой войны. Я все еще не могу поверить, что мы жили так близко к этому городу, но ничего не знали. Как могли мой отец и другие взрослые так ошибаться? Но ведь не было способа узнать об этом, понимаю я. Они сами изолировали себя на тридцать лет.
Я отгоняю эти мысли прочь. Мне нужно найти мою общину. Даже если их похитили не бандиты, они забрали моих близких и убили наших животных. И мне по-прежнему нужно найти Уита. Я должна получить знак, что делать дальше.
Внезапно рядом появляется нужный мне человек. Кое-кто, чьи мысли не скованны реальностью. Чей разум свободен для доступа к коллективному бессознательному, содержащему в себе все прошлое, настоящее и будущее человечества.
Этот человек — пожилая женщина, закутанная в разномастное тряпье. Она пробирается через железные ворота, толкая впереди себя металлическую тележку, доверху нагруженную всяким хламом: старыми ботинками, пачками бумаги и алюминиевыми банками, нанизанными на веревочку и с грохотом волочащимися вслед за ней.
Она пересекает парк и, увидев меня, приближается. Бекетт и Неруда прилипли к ноге, но не рычат. Она останавливается у другого конца скамьи и медленно наклоняется, чтобы присесть. Ставя свою тележку около себя, ласково гладит ее, как будто в тележке ребенок, а не горы мусора. Затем, повернувшись, неопределенно смотрит в моем направлении. Лицо тускнеет. Мутнеет.
— Мужчины, они встроили видеокамеру в мой телевизор и следят за мной, — начинает она, как ни в чем не бывало. — Они поместиликамеру даже в мой душ.
Я игнорирую ее растрепанный внешний вид и параноидальную речь и вижу ее тем, чем она является. Подарком Йары.
— Я могу взять вашу руку? — спрашиваю я. Она колеблется, и вспышка подозрения мелькает на ее лице. Наклоняясь вперед, она удерживает свой взгляд на мне. Затем, разобравшись, на что она смотрит, она делает удовлетворенный кивок и снимает правую перчатку. Сняв рукавицы, я беру одной рукой ее скрюченную, потрескавшуюся руку, а другой держу опал.
— Спасибо, — говорю я, — это для того, чтобы связаться с Йарой. Я должна задать вам некоторые вопросы. Очень важные вопросы. Вы ответите на них для меня?
— Конечно, милая. Ее взгляд стал более сосредоточенным, а лицо приобрело умиротворенное выражение.
— Я ищу своего друга. Его зовут Уиттиер Грейвз. Я представляю его сейчас мысленно. Вы его видите?
Старуха резко зажмуривается, но затем медленно открывает глаза, и ее взгляд фокусируется на точке в воздухе, где-то слева от моей головы.
— Я вижу твоего друга, — говорит она.
— Где он?
— Он на лодке. Покидает наш залив. — Она поднимает свободную руку и рассеяно машет ей в сторону невидимой уплывающей лодки, за моим плечом.
— Что? — восклицаю я, и затем быстро беру эмоции под контроль, прежде чем мой оракул впадет в шок. — Когда он взошел на лодку? — спрашиваю я, мое сердце мучительно трепещет, но мой голос настолько твердый, насколько я могу им управлять.
— Совсем недавно.
— Он был один? — спрашиваю я, мое уже похолодевшее лицо застыло от страха.
— Нет, он был с мужчинами. Плохими мужчинами. Двое из них отправились с ним, а остальные остались.
Я пытаюсь сохранять спокойствие.
— Вы знаете, куда направляется лодка?
Узнать это — непростая задача для женщины. Ее можно использовать, чтобы увидеть настоящее и недавнее прошлое в разумных пределах. Но из упражнений по чтению оракула, которые практиковал со мной Уит, я знаю, что этот вопрос граничит с гаданием. Женщине необходимо заглянуть в будущее или даже забраться в подсознание Уита, чтобы дать мне ответ. Но и сам ответ в лучшем случае будет загадкой. Я сосредотачиваюсь на ней, готовясь улавливать каждое слово.