После первой смерти

Кормье Роберт

Наконец, этот подросток уже был одет. Его выдох повторялся маленькими острыми взрывами, будто перед этим он бежал долго и без остановки. Его руки дёргались и дрожали. Миро определил, что этот подросток был младше его на год или два, и он, конечно, помнил, как сам выглядел пару лет тому назад.

– Теперь, - сказал Арткин, став перед подростком.
– Я тебя кое о чём спрошу. И оттого, как ты ответишь, зависит, останешься ты в живых или нет. Ты понимаешь? Ты должен говорить правду и делать это быстро.

Подросток кивнул, очевидно, испугавшись. Ужас в людских глазах всегда очаровывал Миро, и он с нетерпением

ждал, когда Арткин начнёт задавать ему вопросы. Ведь ещё до того Арткин сказал ему, что отобранный им подросток будет примерно его возраста, он доставит камень как доказательство того, что Седат схвачен, и любопытство и интерес Миро усилились. Но почему подросток? Потому что, как Арткин ему объяснил, он предпочёл кого-нибудь из непрофессионалов. Когда голос генерала в мониторе сказал, что он предпочитает послать своего собственного сына, как жест доброй воли, чтобы ускорить завершение операции, сократив время, отводимое на торг, то это заинтриговало Арткина. Сын самого генерала? Обычно, кто-либо, становясь посыльным в такой ситуации, сам тут же становится заложником, фигурой, которой жертвуют в процессе игры. Обе стороны играли друг с другом. Это была игра, в которой стороны не имели серьёзных преимуществ друг перед другом. Баланс сил был почти совершенным. Но, возможно, сам генерал в эту игру и не играл. Возможно, ему действительно хотелось заключить сделку, чтобы больше не рисковать жизнью детей. Возможно, смерть маленького мальчика в ответ на смерть Антибэ сослужила большую службу, чем месть. Чего вообще можно ожидать от американцев? Таким образом, он принял сына генерала как посыльного. И он сказал Миро: «Внимательно наблюдай за ним, слушай каждый его ответ. Он – где-то твоего возраста. Ты сможешь увидеть то, чего не увижу я».

Но всё, что Миро мог увидеть в этот момент, теперь было лишь дрожью робкого подростка.

– Скажи нам, - начал Арткин.
– Являешься ли ты сыном одного тех генералов?

– Да, - ответил подросток.
– Мое имя – Бен Марченд. Мой отец – генерал Марк Марченд.
– В его голосе появилась детская нотка. Голос был тонким и дрожащим, будто внутри него говорил маленький ребенок.

– Скажи нам, что ты знаешь об этой ситуации в целом, и почему твой отец выбрал именно тебя, чтобы ты принёс нам этот камень, - голос Арткина был резким, требовательным и настойчивым, чтобы извлечь всю правду из этого напуганного подростка.

– Отец вызвал меня к себе в кабинет. Мы живем на Форт Дельта. Он сказал, что людям на мосту необходимо доставить пакет. Он сказал, что это может сделать лишь тот, кому могут доверять обе стороны.

– Допускал ли он, что когда ты попадёшь к нам в руки, то твоя жизнь будет подвергнута опасности?

– Да, - ответил подросток, уже взяв себя в руки, и его внезапно возмужавший голос будто бы придал ему храбрости.
– Он сказал, что это будет опасно, но риск того стоит. Он сказал, что искренне верит в успех переговоров.

– И так, твой отец дал тебе пакет и послал тебя к нам, ничего при этом больше тебе не сказав.

Подросток закачал головой:

– Ничего.

Арткин посмотрел на Миро, но тому нечего было сказать и нечего спросить.

– Скажи мне, что ты обо всём этом знаешь – о происходящем?

– Я знаю, что вы держите в автобусе детей в качестве заложников. Это было по радио и

телевидению. Это – то, откуда я об этом знаю. Мой отец целый день был занят, на Дельте и здесь. Он лишь однажды пришел домой, чтобы убедиться в том, что я в порядке, и чтобы сказать мне, чтобы я не волновался. Поначалу они сильно волновались, потому что дети некоторых офицеров из Дельты похищены и находятся в этом автобусе. Он велел мне оставаться дома. Затем к нам прибыла охрана, чтобы наблюдать за домом.

– И ты оставался дома, пока посреди ночи тебя не вызвал отец?

Подросток кивнул, его подбородок слегка задрожал.

– Что он тебе сказал ещё?

Он закачал головой:

– Ничего, - его глаза загорелись.

Миро знал, что за этим последуют слёзы. Он чувствовал презрение к этому подростку. Он чувствовал презрение ко всем этим американским мальчишкам и девчонкам, ведущим эгоистичную, легкомысленную жизнь и думающим, что они настолько сильны и храбры, пока жизнь не сталкивает их с по-настоящему горькой правдой. И всё же Кет не плакала.

– Твой отец сказал, что будет заключаться сделка, или будет нападение?

Подросток снова закачал головой.

В висках Арткина явно замолотил пульс. И Миро гадал: «Нашёл ли он что-либо такое, что не увидел я?»

– Тебе придётся очень плохо, если мы узнаем, что ты нас обманываешь, - с тихой угрозой сказал Арткин.
– У нас есть способ выявить ложь. Видишь эту руку?
– Арткин поднял искалеченную левую руку, в тусклом свете фургона два обрубленных пальца выглядели зловеще.
– Рука повреждена, но с чьим-либо телом она может сделать такое. Особенно с таким нежным, как твоё.

Подросток вздрогнул при слове нежным . И слезы подступили уже очень близко, собравшись в уголках его глаз, но они ещё не потекли.

– Я… я не знаю… ничего… - сказал он.

– Я знаю, что генералы на Форт Дельта думают, что они такие умные. Они послали тебя сюда с какой-то целью. Они думают, что такой юнец, как ты сумеет послужить этой цели. Теперь я даже знаю, что ты – сын генерала, и, конечно же, мы это уточним.

Арткин взглядом обратился к Миро, указав ему, чтобы он ушёл к задней двери фургона.

– Тебе несколько секунд на то, чтобы ты взвесил ситуацию, - сказал Арткин, обращаясь к подростку, его голос всё ещё был до смерти спокойным.
– Подумай очень серьезно. И мы поговорим снова.

Арткин и Миро вышли из фургона наружу в утреннюю сырость. Хотя дождя не было, на стеблях травы, растущих прямо на шпалах, собрались увесистые капли воды. Утренняя роса. Арткин посмотрел на часы.

– Семь тридцать, - сказал он.
– У нас ещё есть полтора часа.

– Даже притом, что они взяли Седата?
– спросил Миро.

– Да, - сказал Арткин.
– Условия, поставленные нами им, состоят в том, чтобы дождаться девяти часов и затем принять нужные меры. И не имеет значения, схвачен ли Седат или нет. Будем ждать сигнал. Возможно, его пошлет кто-либо ещё.

– А что этот мальчик?
– спросил Миро.

– Он, может быть, и невинен. Скорее всего, он здесь потому, что он – пуганый сынок одного их тех генералов, и потому что они хотят заключить сделку. Кто знает этих американцев? И ещё, возможно, дети для них важнее, чем это их секретное агентство.