Последнее дело инквизитора. Полюбить Тьму
Шрифт:
***
– Так за что же? – поинтересовался Тристан.
– Он сказал, – зло ответила суккубка, припоминая свою неудачу в соблазнении, – что ты соблазнил какую-то даму… Очень близкую ему даму. Может, даже дочь.
– Какая подлая ложь! – возмутился Тристан. – Все мои подвиги подобного рода остались далеко позади во времени. Двадцать, сорок лет назад? Эти дамы уже давно стали почтенными матронами. И почему мстить надо именно сейчас?! Да и не припомню я н одной соблазненной демоницы за последние… да черт, это совершенно неважно! Это неправда!
– Не похоже, чтоб он лгал, – злорадно пропыхтела суккубка. – Когда он говорил об этом, у него зубы от злости едва не крошились, а из-под очков потекли кровавые слезы.
– Так он лишился глаз недавно? – мгновенно насторожился Тристан. – Ага, и раны не затянулись, странно как… значит ли это, что он их лишился, глядя на святое благословение? Только святое благословение большой силы может такое сотворить с демоном. А что за имя он носит?
– Я не знаю!
– А как ты должна была отчитаться об удачном убийстве?
– У него много слуг. Я узнала б любого из них их тысячи, по особенному запаху, сладкому, как кровь, и опьяняющему, как опиум. Они все так пахнут. Их одежда. Волосы. При малейшем движении это запах распространяется, все обволакивает, и становится хорошо…
– Ха…Высший демон, пользуется духами с феромонами, недавно лишился зрения, богат, элегантен… Кто ж это такой?
– Я не знаю ничего, – просипела старуха, опуская лицо на пол. – Ну, давай, рази, ангел. Я устала.
Уголок неулыбчивого рта Тристана дрогнул в лукавой улыбке, инквизитор перевернул свой флакончик, и прозрачная жидкость полилась на распростертые руки старухи.
Та услышала звон воды о доски пола, вскинулась с воплем, в ужасе уставившись на политую руку, но… ничего не произошло. Старуха, трясясь, как в ознобе, смотрела на свои мокрые пальцы, ожидая, что они обуглятся, но не происходило ровным счетом ничего.
– Лжец! – ахнула старуха изумленно, понимая, что выдала тайны демона, испугавшись капель простой воды. – Ты обманул меня! Ты обманул!..
– Ангелы плачут редко, – с обаятельной улыбкой ответил Тристан, пряча свой флакон обратно в карман. – В этом столетии у меня был только один повод. И то давно.
Суккуб разинула было пасть в гневном крике, но не успела произнести ни звука.
С грозным лязгом черный узкий меч Тристана пробил дощатый пол, пронзив шею ведьмы прямо под затылком и приколотив ее к доскам.
Глаза суккубки остановились и погасли, а Тристан распустил белые крылья в святом благословении, очищая дом.
***
У входа толпились полицейские, зеваки, которых эти самые полицейские сдерживали, и репортеры газет. Они перевели, наверное, целый пуд своего магниевого порошка для вспышек, фотографируя дом, из окон которого то вились дымные черные ленты, то бил ослепительно белый свет.
Густав, славный оборотень, стоял в первых рядах, от волнения стащив котелок со своей смоляной черной шевелюры. Когда святое благословение осветило весь дом, да так, что стекла посыпались, он вздохнул с облегчением и перевел дух.
– Все, расходимся! – крикнул он, повернувшись к толпе. – Смотреть больше не на что!
Толпа недовольно роптала. Увещевания полицейских о том, что находиться здесь может быть опасно, действовали плохо, толпа расходилась неохотно.
Наконец, в дверях показался Тристан, и на него тотчас налетели репортеры.
– Как вам удалось обезвредить преступницу?
– Комментариев не будет!
– Скажите, что означают эти странные убийства?
– Нет ответа!
– Можно ли сказать, что городу больше ничто не грозит?
Густав тотчас оказался рядом с инквизитором и как-то незаметно, одному ему известным приемом отгородил широко шагающего Тристана от надоедливых людей.
– Я волновался, – произнес оборотень мягко. – Все-таки, идти туда одному было довольно рискованной идеей.
– Да что со мной могло произойти, – буркнул Тристан, хмуря белесые брови.
– Произойти могло все, что угодно, – твердо и непреклонно ответил Густав. – Вам нужно было взять с собой меня.
Тристан припомнил прелести суккубки, ее мощные чары и подумал, что бравый Густав за право обладать ею и по ее наущению мог легко вцепиться ему, Тристану, в глотку.
– Это было бы самым дурным решением из всех, – ответил Тристан. Густав обиженно надулся, и Тристан, покосившись на него, пояснил. – Именно потому, что ты силен, мой друг. Ты мог попасть под ее чары и доставить мне намного больше хлопот, чем сама эта старая ведьма.
Это признание Густава успокоило, он заметно повеселел.
– Вы весь дрожите. У вас упадок сил; обопритесь об меня.
– Не на людях, – кратко бросил Тристан. – Они не должны даже подозревать, что это дело отняло у меня много сил. Пусть думают о том, что я уничтожил какую-то одержимую, чем… ну, ты понимаешь. Паника нам не к чему.
– Так это еще не конец?
Тристан только мотнул головой.
– Я напугал ее слезами ангелов и вытряс из нее признание. Есть заказчик, богатый заказчик. И он не уймется, пока не достигнет цели.
– У вас были слезы ангелов?! – поразился Густав. Тристан отрицательно мотнул головой:
– Конечно, нет. Откуда б? Налил из-под крана. Но, на мое счастье, ведьма мне попалась не самая сообразительная.
Густав смог только вытаращить глаза да шумно выдохнуть, поражаясь нахальству шефа, который носил святые крылья и при этом весьма виртуозно врал.
Тристан яростно глянул в толпу, да так, что она схлынула, и рывком открыл дверцу полицейской кареты, поджидающей его и Густава.
– Можно забрать тела, – произнес он вполголоса, обращаясь к полицейскому. – Если что-то похожее повторится – зовите в любое время дня и ночи.