Последнее искушение Христа (др. перевод)

Казандзакис Никос

— Друзья, соратники, — промолвил он, и Петру почудилось, что два языка пламени охватили его чело. — Вы знаете, я ходил в пустыню встречаться с Господом. Я сгорал от жары, голодал и страдал от жажды. Я сидел на камне и призывал Господа, Бесы волна за волной обрушивались на меня, разбивались, откатывались и накатывались вновь. Вначале были дьяволы плоти, затем дьяволы ума и, наконец, самые могущественные — дьяволы сердца. Но я держал перед собой Господа, как бронзовый щит, и песок вокруг меня постепенно усеивался клыками, когтями и рогами. И наконец я услышал великий голос над своей головой: «Вставай, бери секиру, данную тебе Предтечей, борись!»

— Неужели

никто не будет спасен? — воскликнул Петр, но Иисус не услышал его.

— И тут же рука моя стала тяжелой, словно кто-то вложил в нее секиру. Я начал подниматься, этот голос раздался снова: «Сын плотника, готовится новый потоп, на сей раз не вода, но огонь. Строй новый ковчег, выбери праведных и погрузи их на него!» Я уже начал выбирать, друзья! Ковчег готов, врата его открыты. Входите!

Все зашевелились и начали подползать к Иисусу, словно он и был ковчегом, а они собирались войти в него.

— И снова я услышал голос: «Сын Давида, как только утихнет пламя и ковчег бросит свой якорь в Новом Иерусалиме, взойди на свой наследственный престол и правь миром! Старая земля должна погибнуть, и старое небо исчезнет. Новые небеса раскинутся над головами праведников. Звезды и глаза людские будут сиять в семь раз ярче, чем ныне».

— Рабби, — снова воскликнул Петр, — никто из нас, кто будет сражаться с тобой, не должен умереть до того дня, пока мы не увидим этого и не встанем вкруг твоего престола!

Но Иисус снова не услышал его. Погрузившись в огненные видения пустыни, он продолжал:

— И в последний раз я услышал голос над своей головой: «Я благословляю тебя, Сын Божий!»

«Сын Божий! Сын Божий!» — повторял каждый про себя, но никто не осмеливался открыть рот.

Теперь уже все звезды высыпали на небосклон — в эту ночь они висели совсем низко, на полпути между небом и людьми.

— А теперь, рабби, — спросил Андрей, — где мы начнем нашу битву?

— Господь, — ответил Иисус, — взял землю Назарета и из нее вылепил мою плоть. Потому мой долг начать битву в Назарете. Там моя плоть должна начать свое превращение в дух.

— А потом мы пойдем в Капернаум, — предложил Иаков, — спасать моих родителей.

— А потом в Магдалу, — предложил Андрей, — возьмем бедную Магдалину тоже в свой ковчег.

— А потом по всей земле! — воскликнул Иоанн, простирая руки к востоку и западу.

— Я вот думаю о наших желудках, — рассмеялся Петр. — Что мы будем есть в этом ковчеге? Предлагаю взять с собой только съедобных животных. Боже милостивый, зачем нам львы и комары?! — Он явно проголодался.

Все рассмеялись.

— Ты можешь думать только об обеде, — усмехнулся Иаков. — А здесь сейчас говорят о спасении мира!

— Вы все думаете о том же, что и я, только не признаетесь, — возразил Петр. — Я открыто говорю все, что приходит мне в голову, хорошо это или дурно. Мысли мои крутятся то туда, то сюда, и я меняюсь вместе с ними. Потому меня и дразнят флюгером. Прав я, рабби, или не прав?

Лицо Иисуса расцвело в улыбке. Старая история пришла ему на ум.

— Давным-давно жил-был один раввин, который хотел отыскать такого искусного музыканта, чтобы звуки рожка его доносились бы до всех праведников и те бы сходились в синагогу. И объявил он, что все музыканты собираются на состязание — раввин сам хотел выбрать наиискуснейшего. Пришло пять человек, самых умелых в этом городе. Каждый брал рожок и дул. Когда все закончили, раввин спросил их: «О чем вы думаете, дети мои, когда дуете в свой рожок?» Один сказал: «Я думаю о Господе». Другой: «Я думаю об освобождении Израиля». Третий:

«Я думаю о голодающих бедняках». Четвертый: «Я думаю о сиротах и вдовах». И лишь самый нищий из всех стоял в углу и не отвечал. «А ты, дитя мое, — повторил раввин, — о чем ты думаешь, когда дуешь в свой рожок?» «Рабби, — залился краской тот, — я бедный невежда, и у меня четверо дочерей. Я не могу дать бедняжкам приданое, чтобы они могли выйти замуж, как все. Поэтому, когда я дую в свой рожок, я говорю себе: „Господи, ты видишь, как я тружусь и стараюсь ради Тебя. Пошли, пожалуйста, мужей моим дочерям!“» «Благословляю тебя, — ответил раввин. — Ты выбран мною». — Иисус повернулся к Петру и рассмеялся: — Благословляю тебя, Петр. Ты выбран мною. Когда пища у тебя на уме, ты говоришь о пище, когда Господь — ты говоришь о Господе. Поэтому люди и называют тебя флюгером! Я выбираю тебя. Ты — мельница, которая перемелет зерно в муку и накормит людей.

У них оставался последний кусок хлеба, и Иисус разделил его. Каждому досталось по крохе, но учитель благословил хлеб, и они насытились. После чего, прислонившись друг к другу, все погрузились в сон.

Ночью все спит и, расслабившись, растет во сне, даже камни и души. Когда спутники Иисуса проснулись утром, души их раскинулись ветвями, охватив всю плоть и наполнив ее уверенностью и радостью.

Они вышли еще до рассвета. Воздух был прохладен. На осеннем небе собирались тучи. Последние стаи журавлей тянулись с севера к югу. Ученики беззаботно шагали по дороге: небеса соединились с землей в их сердцах, и даже мельчайшая пылинка сияла для них, словно напоенная духом Господа.

Иисус шел впереди один. Мысль его скользила по воле Божьей. Он понимал, что мосты сожжены и ему не удастся повернуть назад. Судьба вела его вперед, и он слепо следовал за ней. Да исполнится воля Господа… Его судьба? И вдруг он снова услышал за спиной таинственные шаги, которые беспощадно преследовали его уже столько времени. Он напряг слух и прислушался. Поступь была тяжелой и решительной. Но вот шаги обогнали его и донеслись спереди, они вели его… «Так лучше, — подумал он, — лучше. Теперь я никогда уже не собьюсь с пути…» И возликовав, он пошел быстрее. Шаги перед ним ускорились, он поспешил за ними.

— Вперед! Вперед! — шептал он своему невидимому проводнику и бежал, перепрыгивая через ямы и камни. И вдруг у него вырвался крик. Страшная боль пронзила его руки и ноги, словно в них впились гвозди. Он рухнул на камень, холодный пот крупными каплями выступил на его челе. Голова кружилась. Земля уплывала, Иисус вдруг увидел перед собой темный бушующий океан. Он был пустынен, лишь крохотная красная лодочка отважно бороздила его поверхность, паруса ее раздувались и чуть не лопались от ветра… Иисус вглядывался в нее все внимательнее, и наконец улыбка раздвинула его губы.

— Это сердце мое… — прошептал он, — мое сердце…

Боль постепенно отступала, в голове прояснилось, и подошедшие ученики застали его уже спокойно сидящим на камне и улыбающимся.

— Вперед, друзья, быстрее! — промолвил он и поднялся.

ГЛАВА 21

Святая суббота, она — словно пухлый младенец, резвящийся на коленях Господа. Вместе с ним все отдыхает от трудов своих: земля, вода и человек. Человек одевается, приукрашивается и отправляется в синагогу, чтобы увидеть, как раввин развернет святой свиток с Законом Божьим, записанным красными и черными буквами, чтобы услышать и внять каждому слову, каждой букве, раскрывающим волю Господа.