Последнее пристанище
Шрифт:
— Ерунды, — Рафаэль вскинул бровь, и в глазах его блеснула злость, — в этом вся суть, Луи. Для тебя это ерунда. Просто игра. А мое сердце превратилось в прах.
Луи вздохнул.
— И я собираюсь доказать это, — продолжал тем временем Рафаэль.
— Как? Как этот бесполезный спектакль поможет доказать что-то кроме того, что мы два дурака?
— Скоро узнаешь, — Рафаэль прищурился, — и так… брат… я вызываю тебя. Перчатку швырять не буду — некрасиво хлестать друг друга по щекам.
Он замолк,
— Вызов принят, надо полагать.
— Да, — глухо сказал Луи.
— Оружие выбираешь ты, — Рафаэль провел рукой над столом, очертив ларец с пистолетами и два бильярдных кия.
Луи непонимающе воззрился на него.
— Мы можем стреляться, здесь и сейчас. Только выйдем на задний двор. Один из нас умрет, а другого ждет суд и бегство из Вены, он будет жить, скрываясь от правосудия до конца своих дней.
— Хорошо, что ты это осознаешь, — подтвердил Луи.
— Но ты можешь выбрать вот это, — Рафаэль взвесил в пальцах кий. — Тогда нам правда придется ввести ставки, которые будут стоить не меньше, чем стоила бы наша жизнь.
— Я слушаю тебя, — Луи изо всех сил пытался скрыть облегчение.
Рафаэль достал из-за пазухи чек и положил его на стол. Наклонившись, Луи разглядел подпись графа Лихтенштайна.
— Это сто тысяч, — озвучил его мысль Рафаэль, — которые мой отец предназначил тебе. Я взял этот чек с его стола, и если ты выиграешь — они твои. Тебе не придется соблюдать его условия и, как он выразился, "заботиться обо мне".
— Что с моей стороны?
— То, что нужно мне, — Рафаэль сделал театральную паузу, — Кадан Локхарт, этот несчастный кастрат.
Луи вздрогнул на последних славах и стиснул зубы, чтобы не ударить.
— Ты иначе говорил о нем до последних пор, — процедил Луи.
— Я думал, что он ангел, обитающий на земле. А он лишь подстилка для таких, как ты.
— Тогда зачем рисковать ради него головой?
— Увидишь — если на то будет воля судьбы.
Луи опустил взгляд на два комплекта оружия, лежавшие на столе. Перевел взгляд с одного на другой. В эти мгновения ему в самом деле хотелось Рафаэля застрелить — и в то же время он понимал, к чему неизбежно приведет настоящая дуэль.
— Кадан Локхарт, — тихо сказал он, — принимает решения сам. Максимум, что я могу позволить поставить на кон, это свое согласие не мешать тебе.
Рафаэль насмешливо смотрел на него.
— Ты и так не сможешь мне помешать.
— И тем не менее это все, что у меня есть. Он пойдет с тобой, если ты его убедишь.
— Пусть так, — часы пробили шесть, и Рафаэль внезапно взмахнул рукой, приказывая лакею унести пистолеты, — итак… мое право провести время с Каданом Локхартом против чека на сто тысяч гульденов.
Он подал знак распорядителю зала, и тот опустил на стол шары.
Оба взяли в руки кии и начали игру.
Кадан стоял у самого выхода из бильярдной с широко раскрытыми глазами и не верил до конца своим глазам.
Луи первым нанес удар, но удача изменила ему, и ход перешел к Рафаэлю.
Тот мастерски загнал в лузы несколько шаров подряд, но затем промахнулся — и снова ударил Луи.
Игра двигалась медленно, и время, казалось, сгустилось и текло как патока, не желая толком двигаться вперед.
Кадан готов был взвыть. Да, Луи оставался жить, но как он мог поставить на кон его. Против ста тысяч… Кадан в ярости ударил по стене кулаком.
Кии били один за другим — скорость игры стремительно нарастала, игрокам не терпелось закончить кон.
Луи раскидал шары в такую позицию, откуда одним ударом мог загнать их по углам. Удар оставался настолько простой, что Кадан, не имея никакого опыта в бильярде, смог бы сделать его и сам.
Луи обошел стол и выпрямился, разминая плечи. Затем снова наклонился, прицеливаясь, и, прежде чем нанести удар, на мгновение поднял глаза.
Взгляд его замер на лице Кадана, полном ненависти в этот миг, рука дрогнула, и удар прошел вскользь.
Толпа собравшихся зевак испустила вздох.
Рафаэль неторопливо обошел стол. Насмешливо посмотрел на Луи, затем на Кадана.
— Я вас предупреждал, месье Локхарт. Вы ничто для него, — сказал он. — Вот так легко он готов отказаться от вас.
Рафаэль нанес удар прежде, чем Луи успел возразить — и белый шар направился в цель. С глухим стуком цветной слетел в лузу, и наступившая тишина сменилась грохотом аплодисментов.
Луи и Рафаэль стояли молча, дожидаясь, когда гомон утихнет. Всего несколько минут прошло — и зрители потеряли к своим комедиантам всякий интерес. Толпа принялась рассасываться, кто за столики для заказов, кто к другим бильярдным столам, где только еще начиналась игра.
Они остались втроем, и снова наступила тишина.
Рафаэль опустил кий на стойку и легкой пружинящей походкой подошел к Кадану. Коснулся его руки и поднес к губам.
— Вы принадлежите мне, господин Локхарт. Я уже перестал надеяться, что однажды это произойдет.
Кадан стиснул зубы и рванул ладонь из его рук.
— Я никогда не буду принадлежать вам, — отчеканил он, — кто бы и что вам ни пообещал.
Кадан развернулся и почти что бегом направился прочь.
— Кадан, — окликнул Луи и намеревался было броситься за ним, но Рафаэль преградил ему путь.
— Я выиграл, — сказал он твердо.
Луи с ненавистью смотрел на него.
— Лучше бы я выбрал пистолеты, — сказал он в сердцах.
— Тогда вы были бы мертвы. Признай, Льеф, что победа за мной.