Последнее убийство (Сборник)

Кристи Агата

— Ты должна подумать о своем будущем. Ведь у тебя, кажется, нет родственников?

— Я одна на свете,— сказала я и снова подумала о сходстве с героиней фильма.

— У тебя есть друзья?

— Все относятся ко мне очень хорошо,— ответила я горячо.

— Кто может относиться плохо к такой молодой и прелестной девушке?! — галантно произнес мистер Флеминг.— Ну что ж, мое дорогое дитя, посмотрим, что можно сделать.— С минуту он молчал и колебался, а затем сказал: — Что бы ты ответила, если бы я предложил тебе на время переехать к нам?

Я чуть не подпрыгнула от радости. Лондон! Город, о котором я всегда мечтала!

— Вы очень добры ко мне,— сказала я.— Действительно ли я могу поехать туда? Только я должна найти какой-нибудь способ зарабатывать себе

на жизнь.

— Да-да, мое дорогое дитя, я понимаю, мы вместе поищем что-нибудь подходящее.

Инстинктивно я чувствовала, что мои и мистера Флеминга представления о «чем-то подходящем» были диаметрально противоположными, но, честное слово, сейчас было не время спорить на эту тему.

— Значит, вопрос решен? Почему бы тогда тебе не поехать со мной сегодня?

— О, благодарю вас, но что скажет миссис Флеминг?

— Моя жена будет счастлива принять тебя.

Будь у меня муж, я бы возненавидела его, если бы он приводил домой девушек-сирот, не посоветовавшись со мной заранее.

— Мы пошлем со станции телеграмму,— продолжал адвокат.

Мои вещи были упакованы очень быстро. Я печально осмотрела свою шляпу, прежде чем решилась надеть ее. Это была черная соломенная шляпа с сильно помятыми полями. С вдохновением поистине гениальным я ударила по шляпе, пару раз взбила ее, вдавила посередине и прикрепила к ней нечто, похожее на морковь. В результате она приобрела такой вид, что я поспешила вернуть ее к первозданному состоянию. Однако шляпа выглядела еще хуже, чем прежде. Теперь мой вид в точности соответствовал распространенному представлению о внешности сироты.

Я все же немного беспокоилась, как меня примет миссис Флеминг, но надеялась что моя внешность обезоружит ее. Мистер Флеминг тоже нервничал. Я поняла это, когда мы поднимались по лестнице большого дома, расположенного на тихой Кенсингтонской площади. Миссис Флеминг встретила меня довольно приветливо. Это была высокая спокойная женщина, о которой принято говорить: «хорошая жена и мать». Она проводила меня в безупречно чистую комнату, наговорила мне много хорошего, сообщила, что чай будет готов примерно в четверть первого, и ушла, предоставив меня моим собственным мыслям.

Затем я услышала ее голос, слабо доносившийся из гостиной:

— Ну, Генри, какого черта!..— Больше я ничего не расслышала, но резкость ее тона досказала мне остальное. А через несколько минут до меня донеслась другая фраза, сказанная более кислым тоном: — Я согласна с тобой. Она действительно очень хороша. Жизнь жестокая штука. Мужчины не будут к тебе хорошо относиться, если ты не будешь достаточно хороша, а женщины не будут к тебе хорошо относиться, если ты хороша.

С глубоким вздохом я принялась за свою прическу. У меня хорошие волосы, прямо-таки иесиня-черные и волнистые. Безжалостной рукой я зачесала назад свои кудри. Поработав еще немного над собой, я с радостью обнаружила, что стала теперь невероятно похожа на сироту, которая носит косичку, маленький чепчик и красный плащ. Я заметила, когда спустилась вниз, что миссис Флеминг, увидев меня и мою изменившуюся внешность, ла-сково улыбнулась. Мистер Флеминг казался озадаченным. Я не сомневалась, что он спрашивал себя: «Что такое она сделала с собой?»

В целом остаток дня прошел хорошо. Было решено, что я сразу же начну подыскивать работу. Когда я пошла спать, я попыталась честно изучить свое лицо в зеркале. Была ли я действительно хорошенькой? Не могу сказать, что я была в этом уверена. У меня не было прямого греческого носа, а рот не был похож на розовый бутон, не говоря уже обо всем остальном. Правда, священник как-то сказал мне, что мои глаза «подобны солнечному лучу, скользнувшему в темный-темный лес». Но священники знают много цитат и выпаливают их всегда наугад. И вообще, я предпочла бы голубые глаза темнозеленым. С другой стороны, зеленый цвет — хороший цвет для искательницы приключений...

Это случилось в начале января, точнее, 8 января. Я возвращалась с неудачного свидания с одной леди, которая говорила, что ей нужна секретарь-компаньонка, а в действительности оказалось, что ей требуется работница, которая работала бы по 12 часов в день за 25 фунтов в год. Мы расстались с плохо скрытой неприязнью друг к другу. Я прошла к Гайд-парку и, спустившись в метро, взяла билет. Мне хотелось узнать, действительно ли было сообщение между двумя туннелями в направлении Даун-стрит. И очень обрадовалась, увидев, что мои предположения подтвердились. На платформе было не много людей. На нашем конце, кроме меня, поезда ждал только какой-то мужчина. Когда я проходила мимо него, то сразу почувствовала запах, который с детства не переношу,— запах нафталина. Тяжелое пальто этого типа буквально было пропитано нафталином. Большинство людей надевают свои зимние пальто обычно до января, и запах нафталина к этому времени уже выветривается. Мужчина стоял недалеко от меня, совсем рядом с туннелем. Казалось, он был глубоко погружен в свои мысли. Я могла внимательно рассмотреть его, не боясь, что меня упрекнут в назойливости. Это был маленький худенький человек с очень темным лицом, светлыми голубыми глазами и небольшой черной бородой. Только что из-за границы, сделала я вывод. Вот почему его пальто пахнет нафталином. У него загорелое лицо. Он приехал из Индии. Не офицер. Тогда у него не было бы бороды. Возможно, чайный плантатор.

В этот момент мужчина повернулся, как будто собираясь идти вдоль платформ. Он посмотрел на меня, а потом взглянул на что-то позади меня, и лицо его изменилось. Оно было искажено страхом, почти паническим ужасом. Он сделал шаг назад, как бы отступая от какой-то опасности, забыв о том, что стоит на самом краю платформы, и упал вниз. Что-то сверкнуло на рельсах, послышался шум падения тела. Я пронзительно закричала. Вокруг собралась толпа. Два железнодорожных офицера, появившиеся неизвестно откуда, немедленно начали принимать меры и командовать. Я стояла неподвижно, прикованная к месту страшным гипнозом происходящего. И ловила себя на том, что в то же время хладнокровно наблюдаю за тем, как поднимают тело с рельсов под высоким напряжением...

— Позвольте мне пройти. Я доктор! — Высокий человек с каштановой бородой наклонился над безжизненным телом. Когда он осматривал его, какое-то странное чувство не покидало меня. Что-то казалось мне неестественным. Но что? Наконец, доктор встал и покачал головой.

— Он мертв. Ничего нельзя сделать.

Мы сгрудились теснее, но офицер закричал:

— Стойте там, где стоите! Зачем вы подходите так близко?!

Меня стало тошнить, я повернулась и, как слепая, побежала по лестнице к лифту. Ужас обуял меня, было просто необходимо быстрее выбраться на свежий воздух. Доктор, который осматривал тело, быстро шел немного впереди меня. Лифт остановился, он вошел в кабину. Перед этим он уронил клочок бумаги. Я остановилась, подобрала бумажку и побежала за ним. Но кабина лифта захлопнулась перед моим носом, и бумажка осталась в моей руке. Через несколько минут я поднялась на втором лифте, но человек, которого я искала, бесследно исчез. Я надеялась, что на этом листочке нет ничего важного, и в первый раз взглянула на него.

Это был обыкновенный листок из блокнота с несколькими цифрами и буквами, нацарапанными карандашом: «17.1 22 Килморден Кастл». Действительно, трудно было предположить, что в нем заключено что-нибудь, важное. Все же я не решалась выбросить его. Стоя там и держа его в руке, я невольно сморщила нос. Опять нафталин. Я осторожно и аккуратно сложила бумажку и положила ее в сумку. Медленно идя домой, я напряженно обдумывала ситуацию. Я объяснила миссис Флеминг, что была свидетельницей ужасной сцены в метро и что Лучше бы я пошла в свою комнату и легла спать. Добрая женщина настояла на том, чтобы я выпила стакан чая. После этого, предоставленная своим мыслям, я решила осуществить план, который выработала по дороге домой. Мне хотелось понять, что же производило впечатление неестественности в докторе, изучавшем труп. Сначала я легла на пол и попыталась определить, как лежал труп, затем положила вместо себя диванный валик и постаралась повторить каждое движение доктора. Когда я закончила, я поняла, в чем было дело.