Последнее убийство (Сборник)

Кристи Агата

— Они были у него до встречи с тобой,— пояснил Кингшип.

Она внимательно осмотрела брошюры.

— Эллен могла дать их ему.

— Эллен никогда не имела никаких наших изданий и проспектов, Марион. Ты это знаешь. Она этим мало интересовалась, так же, как и ты.

— Ты присутствовал при открытии коробки? Ты точно знаешь, что они лежали там?

— Я проверю это,—сказал Кингшип. — Но по какой причине мистер Гант стал бы...

Она внимательно просматривала брошюры.

— Хорошо,— согласилась она.— Возможно, вначале его привлекали деньги.—

Она изобразила улыбку.— Тогда впервые я благодарна тебе за твои деньги.— Она перевернула страницу.— О чем это говорит? Что богатую девушку можно полюбить так же, как и бедную.— Она перевернула еще одну страницу.— Ты же не можешь обвинить его в том, что он родом из бедной семьи. Окружающая обстановка...— Она встала и кинула брошюры На кушетку.— Есть еще что-нибудь? — Руки ее слегка дрожали.

— Еще что-нибудь? — удивился Кингшип.— А разве этого недостаточно?

— Достаточно? — спросила она.— Достаточно для чего? Чтобы отказаться от свадьбы? — Она покачала головой.— Нет, этого недостаточно.

— Ты хочешь...

— Он любит меня,— заявила она,— Возможно, сперва его привлекали деньги, но я смею надеяться, что я довольно хороша собой. Я бы не стала отказываться от него, если бы узнала, что его привлекли мои книги. А?

— Сперва? — повторил Кингшип.— Его привлекают только деньги.

— Ты не имеешь права так говорить!

— Марион, ты не можешь теперь выйти за него замуж.

— Нет? Приходи в субботу и увидишь!

— Он интриган...

— Да? Ты всегда знаешь, кто плохой, а кто хороший! Ты знал, что мама была плохой, и ты избавился от нее! Ты знал, что Дороти была плохой, и потому она покончила с собой!

— Ты не выйдешь замуж за человека, которому нужны только твои деньги!

— Он любит меня! Ты понимаешь? Он любит меня! Я люблю его! Меня не интересует, что соединило нас! Мы думаем одинаково! Мы чувствуем одинаково! Мы любим одни и те же книги, картины, пьесы, музыку, одни и те же...

— Одну и ту же пищу,— подсказал Гант.— Вы ведь оба любите итальянскую и американскую кухню? — Она повернулась к нему, открыв рот. Он достал из кармана лист бумаги.— Вам нравятся такие книги...— сказал он, глядя в бумагу,— например, романы Пруста, Томаса Вульфа, Карсона Мак-Каллерса?

Ее глаза широко раскрылись:

— Откуда вы... Что это?

Он подошел к кушетке. Она следила за ним,

— Сядьте,— попросил он.

— Что вы...

— Сядьте, пожалуйста,— повторил Гант,

Она села.

— Что это?

— Это было в коробке с брошюрами,— объяснил Гант,—В одном и том же конверте. Надеюсь, вы узнаете его почерк? — Он протянул ей бумагу.— Простите.

Она смущенно посмотрела на него, потом уткнулась в бумагу.

«Пруст, Т. Вульф, К. Мак-Каллерс, «Мадам Бовари», «Алиса в Стране чудес», Э. Б. Броунинг — Прочесть/

Искусство (особенно современное) — Хоппи или Хоппер, Де Мейт?

Прочесть общие книги по современному искусству.

Разговор об учебе.

Ревность Э.?

Ренуар, Ван Гог.

Итальянская и американская кухня — узнать о ресторанах Ныо-Иорка.

Театр: Б. Шоу, Т. Уильямс, серьезные пьесы».

Она читала медленно, и щеки ее бледнели. Потом она свернула бумагу.

— Ну что ж,— проговорила она,— не надо быть такой доверчивой.— Она беспомощно улыбнулась. Отец подошел к ней и встал рядом.— Теперь я все знаю.— Кровь прилила к ее щекам. Она покраснела.— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой,— пробормотала она. Слезы покатились по ее щекам. Пальцы смяли бумагу.— Я действительно узнаю...— Она зарыдала.

Кингшип сел рядом с ней и поглаживал ее плечи.

— Марион, Марион, радуйся, что ты не узнала об этом гораздо позже...

— Ты не понимаешь, ты не можешь понять...

Когда она перестала плакать, Кингшип протянул ей

платок.

— Проводить тебя наверх? — спросил он.

— Нет. Пожалуйста... я только... посижу здесь...

Он встал и подошел к Ганту, стоявшему у окна. Они молча смотрели на реку.

— Я ему покажу,— проговорил наконец Кингшип.— Клянусь богом, я ему покажу.

— Она говорила о «хороших» и «плохих»,— начал Гант после паузы.— Вы были суровым с дочерьми?

— Не очень,— пробормотал Кингшип.

— Очень. Она так сказала.

— Она была сердита,— пояснил Кингшип.

— Когда мы с вами были в кафе после ухода от Марион, вы сказали, что, возможно, оттолкнули какую-то из дочерей. Что вы имели в виду?

— Дороти,— ответил Кингшип.— Может быть, если бы я не...

— Так уж прямо?

— Нет. Не очень, но я был не прав. Возможно, это из-за их матери.— Он вздохнул.— И все же Дороти не могла думать, что самоубийство единственный выход.

Гант взял сигарету.

— Мистер Кингшип, что бы вы сделали, если бы Дороти вышла замуж без вашего разрешения, а потом родился ребенок?

Кингшип помолчал немного,

— Я не знаю.

— Он бы выбросил ее,— спокойно заметила Марион. Мужчины повернулись к ней. Она неподвижно сидела на кушетке. В зеркале над камином они видели ее лицо. Она была бледна.

— Ну? — спросил Гант.

— Я не думаю, что выгнал бы ее,— запротестовал Кингшип.

— Выгнал бы,— равнодушно проговорила Марион.

Кингшип отвернулся к окну.

— Ну, при этих обстоятельствах,— сказал он наконец,— когда ответственность за брак...— он не договорил.

Гант закурил.

— Да, это так,— сказал он.— Поэтому он и убил ее. Она могла рассказать ему о вас. Он знал, что не получит ни цента, даже если и женится на ней, а если бы он не женился, то начались бы такие неприятности... Он перенес внимание на Эллеи, но она принялась за расследование смерти Дороти и слишком быстро добралась до правды. Ему ничего не оставалось делать, как убить ее и Лоуэлла. Потом он предпринял третью попытку.

— Бад? — спросила Марион. Она была удивительно спокойна, будто речь шла не о ее женихе.