Последний бросок на запад
Шрифт:
— Это где ты здесь мужиков видишь? — неожиданно задиристо спросил невысокий плотный парень, обернувшийся к нему.
Дима пожал плечами и отвернулся.
— Эй, да я не обиделся, — тронул его за локоть парень. — Мы казаки и с русскими мужиками не имеем ничего общего, — и гордо подняв подбородок, повторил: — Казаки.
Он достал спички и дал Емельянову прикурить.
— Тебя как зовут? — с небольшим оканьем спросил казак.
— Дима, — Емельянов потерял всякое желание общаться.
— А меня Егором, — казак весело смотрел на Емельянова. —
— Куда это «туда»? — Дима сделал непонимающее лицо.
— Понятно, — сказал Егор. — Ну, раз ты такой неразговорчивый, пойду к своим.
Казак вернулся к станичникам.
Дима глубоко затянулся сигаретой и посмотрел на часы. Поезд опаздывал уже почти на два часа.
Юра стоял и о чем-то беседовал со своим помощником. Вопросы новобранцев к нему иссякли.
Наконец поезд пришел. Толпа ожидающих, работая плечами и локтями, бросилась в вагоны.
Больше всего места занимали «челноки» со своими огромными тюками и баулами. Не позавидуешь их тяжелому труду — все на себе, как ишаки. Туда один товар, сюда — другой… Кто ехал до Молдавии, кто до Румынии, кто до Болгарии, а кто и дальше, с пересадкой до Греции или Турции.
— Не спешите! У нас все билеты с местами, — спокойно командовал своими Юра.
Наконец все расселись, и поезд тронулся…
После долгого простоя на границе утром поезд был уже на Украине. Шел мокрый снег, переходящий в дождь. Ноябрь есть ноябрь. За окном проносились унылые поля, какие-то неухоженные станционные строения, полосатые красно-белые шлагбаумы с очередями автомобилей перед ними, чахлые полузасохшие кустики растительности по обочине железной дороги…
Немолодая женщина завтракала прихваченными из дому вареными яйцами и бутербродами, запивая чаем, который принесла проводница. Соседи по купе отправились завтракать в ресторан.
Два ее баула с помощью провожавшего мужа были затолканы на багажную полку. Как справится с ними потом, в Софии, она думать не хотела. Как-нибудь, как обычно. Не первый раз еду, думала она, провожая взглядом проплывающие за окном пейзажи.
Раньше, во времена застоя, Мария Павловна работала учительницей в столичной школе. Верила в то, что страна идет правильным путем и что она полноправный гражданин этой страны. И сына воспитывала в таком же духе. Но наступило иное время, и пришлось подыскивать иной источник дохода. Небольшую школьную зарплату съедала инфляция.
И вот одна знакомая втянула ее в «спекуляцию», как презрительно называла Мария Павловна поначалу это занятие, — курсировать с товаром между Москвой и Софией. Сперва ей, бывшей учительнице, было очень тяжело, но со временем она привыкла и стала зарабатывать неплохие деньги.
Вчера в отьездной суете она не успела познакомиться с соседями. Сейчас они вернулись из вагона-ресторана — молодые парни, молчаливые и аккуратно подстриженные. Было видно, что двое из них давно знакомы, а третий только в поезде присоединился к ним… Из всех троих он был самым молодым — года двадцать два, не больше.
— Вы до Софии, молодой человек, или раньше выходите? — спросила она.
Парень вздрогнул и вспомнил инструктаж Юры — всем говорить, что едут в Софию.
— До Софии.
— Ну, путь неблизкий, — сказала Мария Павловна. — Давайте знакомиться. Меня зовут Мария Павловна. — Она была женщиной разговорчивой и любопытной и считала, что дорожные знакомства располагают к самой большой откровенности. — Я раньше в школе работала, а теперь — торгую, вот, — она немного виновато улыбнулась и осторожно осведомилась: — А вы вот, смотрю, совсем без вещей, без чемоданов едете. Отдыхать или на работу?
— На работу, — усмехнулся парень и еще раз повторил: — На работу…
Потом неожиданно и его потянуло поговорить:
— Зовут меня Борисом. Я демобилизовался недавно. Вот хорошую работенку за границей подыскал.
В голосе молодого соседа прозвучала легко уловимая ирония.
— А я Вадим, — вступил в беседу Чернышев.
Настроение у него было веселым, и вскоре соседи по купе обсудили погоду в России, Латвии и на Балканах, цены в разных регионах, политику Ельцина и многое другое. Только Емельянов не вступал в беседу, читал газету, купленную в поезде. Вадим обратил на него внимание:
— А это мой молчаливый друг Дима. Мы с ним вместе в армии служили. Потом он несколько лет занимался неизвестно чем, а теперь вместе со мной едет работать. Большой спортсмен, кстати.
— Очень приятно, — сказала Мария Павловна. — А куда конкретно работать едете, если не секрет?
Этот вопрос больше всего занимал ее.
— Секрет, — многозначительно сказал Чернышев и поспешил перевести разговор на другую тему. — А вы, значит, торговать?
— Да уж, приходится, — со вздохом сказала Мария Павловна. — На зарплату мужа сейчас не проживешь.
— Ну вот, как обычно, глава семьи сидит себе дома, а жена вкалывает, как ломовая лошадь, — сокрушенно покачав головой, заметил Чернышев.
Мария Павловна улыбнулась и сказала:
— А у меня сын за границей работает. Где-то в Югославии. Пишет, что там не везде воюют и он очень удачно устроился в каком-то баре недалеко от румынской границы. Только вот точного адреса не прислал. Боится, наверное, что я к нему в гости нагрянуть могу. Но грозится скоро вернуться в Москву и на заработанные деньги открыть свое собственное кафе.
— Ого! — восхищенно воскликнул Вадим. — Может, он скоро настоящим капиталистом станет, тогда и вам ездить не придется.
Ненадолго воцарилось молчание.
— Мы тоже в Югославию едем, — вдруг раскололся Чернышев. — Там сейчас все мужчины на войне, так что работать некому. Платят не сильно много, но по нашим меркам достаточно прилично.
— Странно, — удивилась Мария Павловна. — Сколько тут югославов работает, а вы туда едете. На своих у них денег не хватает, а на вас…
— Ну что ж такого, — сказал Вадим. — Трудовая миграция — обычное дело.