Последний бросок на запад
Шрифт:
— Нет. Вроде как реабилитационный санаторий. Только ни врачей, ни физиотерапии, ни хрена. Из госпиталя привезли сюда и оставили. Вот и делай, что хочешь. Надо домой возвращаться, ногу лечить. Жду теперь какого-нибудь попутчика, — сообщил Слава.
Дима достал пачку «Мальборо» и предложил всем угощаться.
— А что это за дома? Для жилых вроде великоваты, — спросил он, когда все прикурили.
— Местные рассказывали, что раньше здесь был детский интернат. Когда поблизости начали стрелять, детей срочно в Сербию эвакуировали, а здания приспособили под военные нужды. Потом линия фронта отодвинулась,
Со стороны коттеджа, в который определили Чернышева и Емельянова, вдруг раздались выстрелы.
Услышав их, Саня рванулся в дом и буквально через несколько мгновений выбежал оттуда уже с автоматом. На бегу он махнул Диме и Вадиму рукой и помчался на звуки выстрелов…
Глава 3
Четверо вооруженных сербов в гражданском рыскали по дому. Не обнаружив того, кто им был нужен, они объяснили, что ищут молодого парня с черными усиками, который только что пытался стащить у них со двора курицу или какую-то другую птицу. Они сопровождали свои слова выразительными жестами.
Описание было достаточно неопределенным, но, судя по всему, приметы больше всего подходили Егору, которого как раз нигде не было видно.
Саша, поняв, в чем дело, направился обратно к своему коттеджу. Чернышев и Емельянов составили ему компанию.
— Не могут наши, чтобы что-нибудь да не стянуть, — прокомментировал по пути ситуацию Вадим. — Не успели приехать, а уже принялись обчищать местное население. Прямо как немцы в кино: «Курка, млеко, яйко!..»
— Это не просто население, заявил Саня. — Это сербские боевики — четники на побывку домой приехали. Они долго не церемонятся, стреляют сразу. Русских они, конечно, уважают, даже побаиваются, но за свое барахло готовы стоять насмерть. Так что пока не получите оружия, старайтесь здесь с ними контактировать-поменьше.
— А русских почему боятся? — с некоторым недоумением спросил Вадим.
— Мы здесь себя уже неплохо зарекомендовали. В газетах об этом не пишут, но уже несколько «Матросовых» здесь было. В бою многие, особенно поначалу, или трусят страшно, или, наоборот, теряют голову и лезут на рожон. А есть и вообще очумелые, такие, как Витька Туз. Я про него вам говорил. У него на счету несколько десятков операций, и все с «полным разгромом позиций противника». Он даже в России в армии не служил, а здесь сколотил себе группу таких же головорезов, как и сам, да такие дела проворачивает!
— Откуда он? — поинтересовался Дима.
— Из Сибири. Повар по специальности. В общем, сами все увидите, — Саша почесал один из шрамов и вздохнул. — Тут все вылезает наружу: кто был хорошим, окажется плохим, кто казался чересчур смелым, вполне может оказаться трусом. Вон, взять Туза. Вроде никаких особых талантов у парня на гражданке не было, а здесь… Он теперь у сербов вроде как национальный герой…
Емельянов почесал за ухом:
— Воевать любит?
Саша кивнул.
— Ага. Только он не ради денег воюет, а ради «православного дела» — так, во всяком случае, сам выражается. Идейный… В политике хорошо разбирается. Он про все интриги на Балканах знает, а откуда — непонятно. Умный больно…
Саня оглянулся на звук шагов. За ним в ту сторону посмотрели и остальные.
— Ну вот, помяни к ночи…
К компании подошел высоченный парень, под два метра ростом, с невообразимой шириной плеч — своей статью он походил на баскетболиста НБА. Длинные, немного вьющиеся волосы были завязаны в хвостик, а волевое лицо со светло-серыми хищными глазами совсем не предполагало, что раньше этот человек мог быть поваром.
— Здорово, ребята, — еще не доходя, поздоровался он. — Когда приехали?
— Сегодня утром, — ответил Вадим. — А ты кто будешь?
— Витя. А здесь все больше Тузом называют.
— Нам про тебя уже успели рассказать кое-что, — сказал Дима, с интересом разглядывая «национального героя».
— Не иначе как Санька постарался. Он у нас мастер про других байки сочинять, — ухмыльнулся Туз.
Саня не позволил себе промолчать:
— Про тебя что ни сочини, все правда будет. Скорее не доскажешь чего-нибудь.
— Да ладно тебе, — Витя пожал плечами и, обращаясь к Диме и Вадиму, спросил: — Значит, сюда повоевать приехали?
— Значит, повоевать. — Вадим достал сигарету и закурил.
— Устал я, — произнес «национальный герой». — Пойду передохну немного, а вечерком вы обязательно подходите. Поговорим.
Витя развернулся и пошел к себе.
Так в беседах со «стариками», с местными жителями, в прогулках по окрестностям, в праздности прошло почти две недели. В горах устойчиво лежал снег. Да и в долине погода не баловала теплом.
Дима, который приехал в Югославию с желанием поскорее заработать денег и уехать куда-нибудь в третью страну, если останется в живых, страдал от безделья. У него, да и у всех остальных, складывалось ощущение, что про них забыли. Все начинали понемногу нервничать. Хорошо, что хоть кормили более или менее регулярно…
Однажды утром Дима проснулся неожиданно рано, около шести часов утра. Остальные шестеро наемников, вместе с которыми он Жил в комнате, еще вовсю храпели.
Не вставая, Дима прислушался. По другим комнатам кто-то ходил и просил подниматься. Речь велась на сер-беком, который Емельянов и другие наемники начали уже более-менее сносно понимать и изъясняться на нем. В комнату, где спал Дима, посетитель заглянул в последнюю очередь.
Невысокий, плотно сложенный мужчина с густой, уже седеющей бородой стоял в дверном проеме. На вид ему было лет пятьдесят, но борода немного сбивала с толку, и ему вполне могло быть всего лет сорок, если не меньше.
— Надо всем выйти во двор, — коротко сказал вошедший и без всяких объяснений удалился.
Минут через пятнадцать все собрались на улице, зевая, потягиваясь и посматривая на пришедшего седоватого серба.
— Прежде чем вы получите обмундирование, оружие и остальное, — серб перешел на довольно правильный русский, — необходимо подписать договор. Или контракт, как хотите.
— Так давайте подписывать скорее. Сколько можно сидеть? — проворчал кто-то в толпе.
Серб сделал успокаивающее движение рукой.