Последний бросок на запад
Шрифт:
— Есть там кто-нибудь?! — заорал Дима.
За дверью никто не отзывался.
«Может, меня уже не охраняют? — подумал Емельянов. — Может, теперь получится сбежать? А может, Фочу уже заняли сербы? Здесь предлагают деньги, здесь предлагают жизнь… Так почему бы не воспользоваться?!»
Снова вспомнилась эта красивая хорватка: вот уж никогда бы не подумал он во время атаки на открыточный городок, что спасенная им девушка может быть женой человека, от которого теперь зависит его будущее и даже сама жизнь.
Мысли о Злате заставили забыть про все прочее — и про хорватов, и про побег, и про гудящую голову.
Через несколько минут противно заскрипели засовы и в камеру вошел хорват с автоматом на изготовку. Он подозрительно осмотрелся и только тогда нащупал за спиной ведро с водой и внес внутрь.
— Умываться! Быстро! Скоро тебя вызовет начальник, — сказал он и удалился, заперев дверь.
Емельянов подошел к ведру и на всякий случай понюхал воду. Не обнаружив подозрительных запахов, он с наслаждением умыл лицо, аккуратно разделся до пояса и, стараясь не замочить бинты на ключице, обтер ладонью здоровой руки все тело.
Тюремный сервис оказался на высоте — как только наемник закончил плескаться и довольно кряхтеть, охранник забрал. ведро и унес. Через минуту другой охранник ввез тележку с завтраком и поставил поднос на пол. При этом он проделывал все одной рукой — вторая была занята автоматом. Хорват не рисковал даже повесить оружие на плечо.
«Видимо, они спутали меня с котенком. Могли бы и побольше дать», — подумал Дима, недовольно рассматривая принесенный завтрак — небольшая баночка паштета, небольшой кусочек серого хлеба и стакан гадостного напитка в одноразовой кружке, отдаленно напоминающего чай, но больше мочу.
Покончив с завтраком, Дима с размаху зашвырнул пластмассовую кружку и пустую баночку из-под паштета в угол и разлегся на матрасе.
Но тут же дверь опять отворилась и охранник, привычно одев Диме наручники, приказал ему идти вперед.
И снова лестницы, бесконечные коридоры, знакомый двор, хруст камней под ногами…
Новак не поздоровался, а только кивком головы отпустил охранника.
— Ты готов дать мне ответ?
Дима только пожал плечами.
— Сколько же тебе надо времени?
Ответ был тот же.
— Мое терпение истощается, русский. Кое-кто из моего начальства уже начинает высказывать недовольство — как-никак, а наших ты перестрелял изрядное количество.
— Чем вы можете это доказать?
Новак ухмыльнулся.
— Ты довольно заметная фигура. Знаешь, у наших передовых частей было достаточно времени понаблюдать за противником в стереотрубы или в бинокли. Такого, как ты, нельзя не запомнить. Кроме того, тебя опознали те, кто видел тебя в деле неподалеку от моста… Точнее, те, кто остался в живых.
Говоря это, Новак подошел к окну, открыл форточку и закурил. Дима с завистью посмотрел на капитана.
— Закуришь? — спросил тот, перехватив взгляд наемника.
— С удовольствием. Если это не последнее желание перед смертью, конечно.
— А если последнее?
Дима пожал плечами.
— Итак, последний раз спрашиваю. Ты принимаешь мое предложение?
— Я еще не принял решения.
Новак рассвирепел:
— Решения здесь принимаю только я! Ты только можешь высказывать свои пожелания, которые я, может быть, учту. Мне уже надоело твое нытье про ранение и прочее. Даю еще двое суток — если не будет ответа, значит… Что за этим последует — знаешь. Увести!
После этой команды в кабинете появился все тот же охранник.
— В камеру! — небрежно кивнул Новак в сторону Емельянова.
У Димы отлегло от сердца — два дня отсрочки, целых два дня отсрочки.
Его вели по коридору. Навстречу шла женщина.
— Злата! — наемник резко остановился, так что ствол автомата больно ударил его между лопаток.
— Иди! — прикрикнул охранник, но, заметив жену капитана, расплылся в улыбке.
Не обращая внимания на Емельянова, Злата спокойно подошла к охраннику и завела с ним беседу — тот прямо расцвел от счастья.
С нейтральных слов о погоде, выражения сочувствия солдату в тяжелой и опасной службе Злата плавно и незаметно перевела разговор на личность пленного русского наемника.
Девушка рассказала конвоиру о невыносимой скуке, о том, что просто готова повеситься от тоски и что он очень бы ей услужил, если бы дал возможность поговорить тет-а-тет с таким интересным человеком, как этот наемник.
Она, мол, решила стать журналисткой и хочет начать с такого захватывающего интервью.
А при случае она пообещала «не забыть о существовании простого солдата».
Несколько мгновений охранник боролся с собой; с одной стороны — воинская дисциплина, приказ начальства, а с другой — когда тебя, скромного крестьянина, просит молодая девушка, да еще жена капитана Новака…
Махнув рукой, конвоир предложил ей подойти через полчаса к зданию бывшего склада.
В полуподвальном помещении, совсем недалеко от камеры русского пленника, оказалась свободная комнатушка со столом и стульями, в которой конвоир и оставил наемника и жену капитана побеседовать, не забыв проверить крепость металлических решеток на окне.
Первым желанием Димы было броситься к девушке, крепко-крепко прижать к себе, целовать, гладить красивые длинные волосы…
Но он стоял на месте и, глупо улыбаясь, просто смотрел на нее.
— Ты ничего не говори, ты слушай, — быстро прошептала Злата, подозревая, что охранник подслушивает за дверью. — Тебе нельзя здесь больше оставаться. Тебя обязательно убьют. Даже если ты согласишься перейти на нашу сторону. Я не выдумываю, я слышала разговор Мирослава с его начальством. Ты должен верить мне, слышишь?