Последний бросок на запад
Шрифт:
— Почему?
— Я у тебя в долгу, — очень серьезно сказала Злата. — Да, я у тебя в долгу и поэтому должна тебе помочь… Ты веришь мне?
— Да, — только и смог ответить Емельянов.
— Я попытаюсь помочь тебе… Сделаю, что смогу.
Наконец наемник пришел в себя.
— Ты что, с ума сошла! Это же очень опасно!
— Я сказала, что помогу, значит — помогу.
— Но как?
— Увидишь.
— Нет, — отрезал Дима.
Сейчас его эмоции уступили место рассудку.
— Я не могу подвергать тебя никакому риску, — сказал он и, немного помолчав, добавил: — И сейчас нам лучше прекратить этот разговор — если узнает твой муж…
— Узнает. Но будет поздно, — она что-то обдумала, а потом решительно сказала: — Да, для него будет поздно.
— Почему?
— Потому что я убегу вместе с тобой.
Емельянов непонимающе смотрел на Злату.
«Может, это подвох? — подумал он, но тут же отогнал от себя эти мысли. — Незачем Новаку прибегать к таким ухищрениям, чтобы только получить повод расстрелять меня»…
— Почему ты хочешь бежать со мной? — спросил он.
— Потому что я просто хочу бежать с тобой, — ласково ушла от ответа девушка.
Она приблизилась к изумленному Диме и провела рукой по его волосам.
Тот не шелохнулся. Он, как завороженный, смотрел в карие глаза — блестящие, ласковые, глубокие…
Все еще не веря, что это происходит наяву, Дима осторожно погладил длинные черные волосы девушки. Она замерла, а потом подалась вперед. Забыв про все на свете, Дима привлек Злату к себе и жарко принялся целовать ее губы, шею, плечи; она не сопротивлялась. Он обнял ее, чувствуя, как гулко колотится его сердце и в такт ему бьется сердце девушки.
Резкий скрежет ключа в замке нарушил идиллию.
Отпрянув друг от друга, пленник и жена контрразведчика оказались на прежних местах. Она — сидя на стуле, он — стоя в двух метрах от нее.
Первой пришла в себя Злата. Дверь еще не успела открыться до конца, как она поправила прическу и абсолютно спокойным голосом спросила:
— Вы читали «Песни западных славян» хотя бы в пересказе Пушкина?
Емельянов не мог еще прийти в себя и сообразить, что ответить.
— А как вы относитесь к творчеству Кнута Гамсуна? — задала другой вопрос Злата.
— Хорошо, — с готовностью кивнул Емельянов, понятия не имея, кто такой Кнут Гамсун.
Голос отказывался повиноваться, голова не работала и он боялся сморозить какую-нибудь глупость.
В комнатке появился охранник; он подозрительно посмотрел на Емельянова, потом сказал Злате, что ее искал муж, и та без промедления направилась к выходу. Похотливый взгляд хорвата проводил ее до самой двери, и Емельянов еле удержался, чтобы не броситься на него и не вцепиться в горло.
Как только дверь за Златой закрылась, хорват обернулся к Емельянову и жестко сказал:
— Пошли. Пора в камеру.
Емельянов не стал перечить.
Впереди был еще целый день. Это, наверное, все-таки был счастливый день, потому что в любой момент могла придти Злата, и Емельянов нетерпеливо расхаживал по комнате, ловя каждый шорох за дверью.
Принесли обед — кашу с тушенкой.
Впервые за все время плена пообедав с аппетитом, он постучал пустой тарелкой по двери и попросил у охранника воды. Тот через полчаса принес стакан чая.
Итак, оставалось почти двое суток до вызова к капитану.
А сколько до прихода Златы? И придет ли она сюда?
Мысли метались, как звери в клетке.
«А если она просто разыграла меня? Нет, такая девушка не может обмануть. Она поможет мне, и мы вместе с ней убежим. Куда угодно, только бы подальше от этой войны,» — успокаивал он себя, но в глубине души не верил, что такое возможно.
Наконец, ближе к вечеру, за дверью послышались шаги и тихие голоса. Разговор велся негромко, но Емельянов определил, что один голос принадлежит Злате, а другой — охраннику. Сердце его учащенно забилось, и он, чтобы успокоиться, присел на матрас. Всегда крепкий организм неожиданно ослабел, ноги отказывались держать крепкое, мускулистое тело.
Дверь тихонько заскрипела, и Емельянов с надеждой смотрел в ее сторону…
На пороге появилась Злата. Она улыбнулась Диме и быстро закрыла за собой дверь. Немного постояла, прислушиваясь к удаляющимся шагам охранника, а потом стремительно подбежала к Диме и порывисто обняла его, сев с ним рядом.
«Неужели возможно такое счастье? — думал Дима, влюбленно глядя в глаза Златы. — Неужели это я здесь вместе с этой самой прекрасной на свете женщиной?»
После нескольких поцелуев Злата решительно отстранила от себя Диму и приложила палец к его горячим губам. Дима жадно схватил этот палец губами, но хорватка отняла его и помахала им в воздухе, нахмурившись. Потом она рассмеялась и достала из кармана какую-то бумагу.
На небольшом листке был нарисован более-менее подробный план этого комплекса зданий и менее подробно — план, как выбраться из самого города Фочи.
— Завтра утром я приеду на машине — это будет голубой «опель» — и остановлюсь напротив окна твоей камеры, как будто у меня заглох мотор. Это будет сигналом. Ты вызываешь охранника, обезвреживаешь его и переодеваешься в его форму. Выходишь, садишься — и мы уезжаем. Возьми.
Она протянула ему пистолет.
— У мужа их несколько. До завтра он не заметит.
Это был хороший немецкий «Вальтер», вполне добротное оружие. Дима выдвинул обойму и с удовольствием убедился, что в нем полный боекомплект, семь патронов.
— А теперь мне надо идти. Часовой — мой земляк, он разрешил мне быть здесь сколько угодно, но муж мое отсутствие может заметить, а этого допустить нельзя. Верь мне, — она проникновенно взглянула на него своими глубокими, не могущими лгать глазами. — Я действительно должна тебе и очень хочу тебе помочь… Потому что я люблю тебя, Дмитрий…