Последний час надежды
Шрифт:
Я так не могу. Идём обратно, Брюс.
… — Мне плевать, что там говорит полиция! — услышали мы, ещё не открыв двери номера. Ники почти кричала, и была взбешена. — Мама, как ты можешь такое говорить! У неё нет родных, и я не дам закопать её, как бродягу! Да хоть сто раз террористка!
По голосу я понял, что она плачет. Я двинулся в сторону комнаты, но София остановила меня.
— Нет, — она указала мне в сторону стола. — Я сама. Брюс! — она схватила меня за обе руки и посмотрела в глаза. — У меня получится лучше. Ну не спорь же! — она прикоснулась губами к моим губам и я заметил слёзы и в её глазах. — Спасибо!
Она закрыла за собой дверь, а я стоял, как столб, сам не зная, что делать. Меня спас стук в дверь — привезли обед. Когда дверь за официантами затворилась, мне стало намного легче.
Что теперь?
От возвращающегося столбняк меня спас телефонный звонок.
— Мсье Деверо? — встревоженный голос секретарши. — Я не могла до вас дозвониться. Нам сообщили о покушении.
— Всё в порядке, мадемуазель Шварц. Никто из нас не пострадал. Мы задержались в полиции.
Слышно было, как секретарша что-то коротко сообщила — видимо, прикрыв трубку ладонью.
— Никаких комментариев для прессы, мадемуазель Шварц.
— Да, мсье Деверо.
— Я отправлю письмо, когда немного приду в себя. Спасибо, что позвонили.
— Да, мсье Деверо, — и, уже перед тем, как положить трубку, я услышал — едва заметно. — Берегите себя, мсье Деверо.
— Если у тебя с ней что-то было, — услышал я из-за спины. Меня как током ударило, не думал, что Ники может подойти так незаметно, — я её убью, понятно?
Я повернулся. Ники выглядела… ну как ещё она могла выглядеть? Но даже сейчас её можно было испугаться.
— Я…
— Брюс, ты невозможен! Если услышу хоть одно оправдание, я не знаю, что с тобой сделаю!
И она… рассмеялась. Расхохоталась. Я заметил, что София, сама заплаканная, стоит у дверей в комнату и ничего не может понять. Ники обняла меня, да так крепко, что стало больно.
— Я сейчас, — шепнула она, — не беспокойся.
И она отправилась в ванную. По пути поймала Софию за руку — за собой.
Я проводил их взглядом, вытер платком щёку и присел, не зная, что и думать.
Стойте! Как она могла узнать, что там сказала на прощание мадемуазель Шварц? Ведь никакого чтения мыслей… мы с Софи пробовали изо всех сил! Неужели… я попробовал увидеть нити и — увидел. От неожиданности я чуть не свалился со стула. И испытал радость — невероятную, мощную, какой давно не чувствовал.
Посмотрел на часы. Почти два часа мы были «глухи и слепы». Ничего себе!
Всё ещё в состоянии эйфории — от которой в глазах всё плыло и путалось — я подошёл к окну. Солзбери казался мрачным и неприветливым, когда полиция привезла нас, а теперь он кипел жизнью и светом.
— Что это было? — услышал я голос Софии за спиной. — Почему?
— Покушение на видящего, — отозвалась Ники. — Брюса хотели убить. Но Брюс, видимо, очень нужен этому миру… раз так случилось.
— Кто защитил Брюса?
— Софи, — Ники взяла меня за руку. Никакой не робот. Никакой маски бесстрастности. — Подумай сама. Мы с тобой были далеко и не могли вмешаться. Рядом с Брюсом была только она, — Ники прикоснулась кончиками пальцев к своему лбу. — А она ничего не может, ты же знаешь. Её нужно учить, как я учила вас.
— Тогда кто же?
Ники долго молчала.
— Я не могу уронить метеорит, я не могу сделать так, чтобы земля раскололась под ногами. Господи, Софи, я умею очень мало! Есть люди, которые всё это могут, но их единицы!
— Инвариант, — заключила София. — Проходы закрыл тоже он?
Ники кивнула.
— Это инстинкт. Оградить от всех опасностей. Поэтому не стало проходов, поэтому мы на время всему разучились. Знаешь, когда мама сильно испугается и прижмёт тебя к себе…
— Понятно, — София вновь выглядела хмурой. — Ничего себе «мама». Слушайте, я тоже есть хочу!
В дверь постучали.
Я подошёл. Открыл — за дверью никого. Сделал шаг в коридор — горничная, отошла шагов на десять.
— Что случилось? — поинтересовался я. Она улыбнулась.
— Котёнок, сэр, — она подошла. — Он скрёбся в дверь, я подумала, что это ваш. И…
Я бросился назад.
София и Ники сидели прямо на полу, а на ладонях Софии жмурился, потягивался, загребая воздух коготками и мурлыкал Чертёнок. Мурлыкал так громко, что слышно было за десять шагов.
— Ну вот, все в сборе, — сам не знаю почему я это сказал. Обернулся — горничная стояла в дверях и улыбалась. Никому и в голову пришло ни попросить её выйти, ни тем более рассердиться на неё.
Трое, Стоунхендж, 31 июля 2010 года, 22:30
— Следующий проход, — София посмотрела на левое запястье. — Сверим часы.
— Софи, ты знаешь, что ты зануда? — проворчала Ники. София постаралась сохранить серьёзный вид, но ей это не удалось.
— Мне нужно знать время как можно точнее, — заметила она. — Это важно. Так, по моей команде… готовы? Раз, два, три!
Мы с Ники со вздохом установили секунды на своих часах в ноль.
— Придумай что-нибудь, — Ники выразительно посмотрела на Софию. — Чтобы не нажимать каждый раз кнопочки.
— Придумаю, — отмахнулась София. — Как закончим со здешними проходами.
— Вначале уйдём мы с Ники, — пояснила София. — На час. Потом вернёмся и войдём втроём. Часа тебе хватит, Брюс?
— На что? — полюбопытствовал я.
— На разговоры.
— Мне и пяти минут хватит, — огрызнулся я.
— Ладно, не злись, — Ники взяла меня за руку. — Попробуй на этот раз записать разговор с ней. Не забудь нажать на кнопку.
— Я и в тот раз не забывал, — память меня не подводила. Если только кто-то не сделал так, чтобы я не помнил — но сама эта мысль непереносима.