Последний час надежды
Шрифт:
— Ты будешь рядом?
— Да, — она обняла меня. — Я буду рядом.
Я слышал свист, смех и возгласы проходящих мимо нас людей. Они радовались нам — радовались вместе с нами.
Этот мир так молод — ему не было и часа.
Двое, Галлия-1, Солзбери, 31 июля 2010 года, 14:00
Телефон зазвонил неожиданно, когда мы уже подходили к гостинице. Я и забыл, что у меня в кармане где-то есть телефон. Разумеется, он был совсем другой марки,
— Брюс? — услышал я голос. Незнакомый голос. Очень низкий, но женский.
Кто ещё мог знать меня, как Брюса?
— Софи?
Вздох облегчения с той стороны.
— Господи! Неужели это ты, Брюс? Как звали твою собаку?
— Бандит, — я покосился на Ники, та кивнула с довольным видом.
— Я… — отбой. Я чуть не подскочил. Почему София положила трубку? Что случилось?
— Брюс? — услышал я тот же голос. Незнакомый голос Софии. — Ники?!
Мы оглянулись. И сами оторопели.
Девушка, которая так и держала в руке телефон, была ростом далеко за два метра. Несомненно, спортсменка. Светлая, почти белая кожа, вытянутое лицо, соломенного цвета волосы. Откуда-то с севера. Но выражение лица… я сразу узнал Софию.
— Боже мой! — она воскликнула и бросилась к нам. Обниматься с ней было непростым занятием. Они с Ники долго стояли и смотрели друг на дружку… и снова рассмеялись. Сейчас София была чуть не на три головы выше Ники. Я и не заметил, что Ники и мне теперь была едва по плечо.
— Что теперь, Ники? Боже мой, со мной столько всего уже случилось!
— Идём в номер, — Ники махнула рукой. — Я жутко проголодалась!
— Ты думаешь, у нас тут есть номер?
— Теперь есть, — Ники подмигнула мне. — Теперь есть. Брюс, ты чувствуешь?
Ничего я не чувствовал. Я попробовал сделать небольшое изменение — и снова ничего не случилось. Посмотрел на Софию. Та открыла ладонь… и на ней возникла монетка.
— Надо же… — София оторопела. — А я думала, что я стала… стала…
— Обыкновенной? Брюс, не огорчайся! — Ники схватила меня за руку. — Это вернётся, вот увидишь!
Трое, Галлия-1, Солзбери, 31 июля 2010 года, 14:00
— Брюс, перестань, — услышал я за спиной. — Ты сам почувствуешь, когда всё вернётся. Сейчас ты только хуже себе делаешь.
— Какие ещё будут ценные советы? — не сдержался я. Не мог я привыкнуть к тому, как выглядели они обе. Не мог привыкнуть всё ещё к своему новому голосу — голосу Александра. У меня в голове происходил водоворот — его память добавлялась в мою. Что бы мне ни говорили, а чувствовал я себя плохо — я уже начинал путаться, «где чьё».
— Слушай, — Ники присела передо мной на корточки. Всё изменилось в ней, кроме взгляда. — И со мной, и с Софи сейчас то же самое. Не пытайся бороться с этим. Просто прими, и всё — вас сейчас двое в одном теле, и ему, — она прикоснулась кончиком пальца к моему лбу, — ещё хуже, чем тебе. Если будешь пытаться отделиться от него, ему потом одна дорога — в психиатрическую клинику.
— Что же мне делать?
— Просто представь, что ты вспоминаешь что-то давно забытое. Боишься потерять себя? Вот пока ты боишься, ты и можешь потерять!
— Легко сказать, — я встал, отошёл к окну. В городе кипела жизнь. Здесь Стоунхендж не был памятником, к которому допуск был только по специальным разрешениям. Здесь это был аттракцион для всех подряд. Ну хоть к камням не подпускали. Как мы будем обратно уходить — не представляю. Что подумают зеваки?!
— Ничего они не подумают, — услышал я из-за спины. — Ну вздрогнет человек, ну споткнётся на ровном месте. И все.
Я снова разозлился — сейчас, пока ни одна из способностей видящего мне не подчинялась, я ощущал себя ужасно. Как быстро я привык к тому, что могу заниматься «кройкой и шитьём» реальности!
Или не быстро? Ведь для меня это длится много лет, пусть на календаре прошло несколько месяцев.
В следующий момент мне показалось, что в комнате взорвалась бомба.
Я не сразу понял, что сижу на полу, упираясь ладонями за спиной, а Ники сидит рядом и поддерживает за плечи. София, встревоженная, стояла в двух шагах — вернулась только что, ходила куда-то звонить.
— Всё хорошо? — Ники не выглядела встревоженной. — Голова не кружится?
— Нет, — я встал — не сразу, голова всё-таки кружилась. — Что это? Я не…
Я почувствовал. Услышал знакомый «шёпот мыслей» — там, в привычной Галлии, по нему можно было понять, спит человек или нет. Я открыл ладонь, сосредоточился… и монетка появилась на ней. Ещё одно усилие — и исчезла.
Ники крепко сжала мою ладонь, улыбнулась и отошла к столу.
— Что теперь, Софи? — она налила себе кофе и уселась. — Тебе нравится, я вижу?
— Нравится, — Софи, говорящая почти басом — это что-то! Её и саму это забавляло. — У неё… у меня послезавтра выступления, — сообщила она. — Не хочу ей мешать. Если мы сейчас вернёмся, то куда? То есть, когда?
— Я не знаю, Софи, — Ники пожала плечами. — Просто не знаю.
— Вы засекали время? Я не успела… голова пошла кругом.
— Девять тридцать семь или девять сорок, — вспомнил я. Я почти сразу посмотрел на руки, когда понял, что я — не я. Заодно и время увидел.
— Спасибо! — София вынула то, что походило на её тамошний наладонник. — Ой! — она недоумённо уставилась на его экран. — Ничего не понимаю!
— Что случилось?
— Я не могу вспомнить пароль, — пояснила Софи. — Будто это не я… — она бросила прибор в кресло. — Ничего не понимаю!