Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
По курсу скоро должны были быть отмели и острова, но несмотря на убегающую подслеповатую луну видимость была от силы две мили.
«Вероятно, предыдущий день был солнечным и тёплым, поверхность воды нагрелась и до сих пор отдает тепло. Отсюда этот лёгкий туман».
— Ратьером на мателот: «Погружаемся!», — приказал капитан сигнальщику.
Матрос повернул морской фонарь в сторону идущей в кильватере чуть правее «Ро-34» и отсемафорил короткий приказ.
Спустившись по скобтрапу в командный отсек, Ивагами сверил координаты и приказал готовиться к погружению.
Далее было дело штурмана: рассчитать скорость, курс, учесть подводные течения, приливы и виртуозно провести субмарину на позицию.
Капитан Ивагами в который раз раскрыл подробную карту района, выискивая слабые стороны в плане, не замечая, что бормочет вслух:
— Американская база Субик-Бей совсем рядом, менее ста миль, янки ходят здесь регулярно, чувствуют себя как дома. Шанс что, всполошившись, они активизируются и затеют…, а что они затеют? Уж явно не глупую демонстрацию. Хорошо если выдвинут корабли в Тихий на поиск наших эскадр. Вот тут-то мы их и подловим. Гражданские и третьи стороны? Не хотелось бы. Ну так война, господа, вас и янки уже на весь эфир предупредили — сидеть в порту и не высовываться.
Вскоре лодки тихо опустились на мягкий ил в облюбованной с давних лет точке. Экипажи приготовились выжидать появления вражеских судов, экономя электроэнергию и силы.
Американская система пассивного акустического поиска подала сигнал на пульт управления на базе Субик-Бей, но скинувшие буи патрульные вертолёты ничего не обнаружили.
На подлодках час ожидания тянулся нудно. Самое сильное оружие субмарины — скрытность. Необходимость не выдавать себя любым шумом вынуждал экипаж томиться в бездействии и лишь акустики дурели в своих наушниках, напрягаясь при любом подозрительном звуке. Время ползло неторопливой улиткой, изредка останавливаясь, шевеля усиками, и снова осторожно продвигалось вперёд.
Наконец акустик-матрос первого класса, доложил об активных акустических сигналах предположительно. Импульсы, посылаемые неизвестной станцией, то усиливались, то затихали и становились едва уловимыми.
«Военные или гражданские»? — Капитан понимал, что это происходит от изменения направления звукоизлучения.
Время шло, но обстановка не прояснялась.
«Всё-таки военные, скорей всего активный поиск ведётся с вертолётов. А значит поблизости должно быть судно».
По крайней мере, в это хотелось верить. Прошли ещё напряжённые минуты, и характерными шумами кавитации медленно стал наплывать звук приближающегося корабля. Капитан приказал готовить лодку к перехвату цели, когда радостный вахтенный офицер доложил:
— По-моему, нам повезло! Цель резко поменяла курс и двигается прямо на запад, почти в нашу сторону.
Далее уже акустик чётко докладывал курс, пеленг и дистанцию до корабля:
— Крупный. Два винта. Военный.
— С чего ты взял? Хотя понятно, — капитан Ивагами скупо кивнул, — суета вокруг него. Прекрасно! Он отменил прежние распоряжения и, затаив на губах довольную улыбку, приказал:
— Продолжать наблюдение, возможно дичь идёт сама к нам руки.
Американское судно входило в зону ответственности и контроля военно-морской базы. Большинство патрулирующих вертолётов вернулись на палубу корабля.
Акустик постоянно докладывал курс и дистанцию противника — то, что это большая посудина никто уже в боевой рубке японской субмарины не сомневался. «Американец» неумолимо приближался к затаившимся подлодкам.
Ивагами, не рискуя преждевременно всплывать на перископную глубину, выжидал до последнего. Связи со второй лодкой было, но он знал, что её капитан, надёжный и выдержанный человек, который не предпримет необдуманных действий.
Время ещё было. До атаки оставалось ещё минут сорок. Ивагами решил обойти отсеки корабля и подбодрить экипаж, объяснить сложность задачи — первые столкновения с американцами на широком театре действий уже произошли и враг будет бдителен. Не смотря утомительную многочасовую паузу, никто из команды не спал, все с волнением ждали начала боевого маневрирования. Глядя на лица своих людей, капитан подумал о том, что это скорее внушают ему уверенность в своих силах, чем он им.
После очередного доклада акустика, капитан отдал приказ на всплытие. Сжатый воздух вытолкнул часть воды из балластных емкостей, немного изменив тяжесть подлодки. «Ро-33» медленно поднялась над илистым дном, получив возможность маневрирования и, двинувшись на минимально скорости вперёд, начала не торопясь всплывать на перископную глубину.
Внимательно прослушивавший эволюции командирской лодки, капитан «Ро-34» так же приказал всплывать на перископную глубину.
Подводники, окинув взглядом горизонт, оценили видимость как — 7–9 морских миль. В целом хмарилось. Облака седыми лоскутами покрывали едва поголубевшее небо. На свинцовой линии горизонта выпячивалось такое же серое, чуть светлее, пятно корабля, помаргивающее искорками на топе и на носовом срезе.
— Авианосец!
Американцы были до смешного беспечны — на корабле даже не потушили навигационные огни, над палубой висел вертолёт.
Дура в 39967 тонн на скорости 18 узлов пёрла, мощно отбрасывая форштевнем пенные брызги.
Теперь надо было идти с максимальной скоростью на перехват — авианосец мог пройти мимо.
— Курс левого борта — 5–7№, — возбуждённо произнёс командир, — дистанция 180, угол упреждения — 28№, угол встречи — 90№.
— Доложить о готовности боевых постов, — капитан нутром чувствовал напряжение офицеров в рубке, — полный вперёд.
Подлодка мелко завибрировала, с набором скорости меняя тональности и амплитуды едва заметных колебаний.
Ивагами зрительно представил, как предательские подводные волны понеслась в сторону гидрофонов противника и на борту американского военного корабля просыпается тревожная командно-исполнительная цепочка, запускающая противолодочную систему. Однако «американец» продолжал идти прежним курсом.
— Авианосец? — Капитан предложил взглянуть в перископ помощнику.
— Возможно, — после некоторой паузы ответил тот и, — а может быть и крупный десантный корабль, хотя я не уверен, они очень похожи.