Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде
Шрифт:
Он неуклюже пытался откатиться за машину, дёргая клавишу режимов огня, жал на бесполезный курок, совершенно не глядя, куда направлен ствол — не стреляло! Вот чёрт!
Казалось что у его противника сотня патронов, потому что выстрелы не затихали. Михаил отбросил в сторону автомат, кричал, чтобы не стреляли, что он сдаётся. В общем, много чего кричал, пока стрельба не стихла.
Несколько минут стояла напряжённая тишина (чьё-то всхлипывание не в счёт). «Ройс», кстати, продолжал молотить движком, обдавая его гарью из выхлопной трубы.
Бахнул
— Я сдаюсь! — Крикнул он ещё раз. Оглянулся, надеясь, что может, кто из толпы на дороге остановят это безумие.
«Ага! Сдрыснули при первых выстрелах поди»!
Чёртов автомат лежал перед самым носом, и он с удивлением обратил внимание, что тот стоит на предохранителе.
«Как же так»?!
Он снова крикнул что сдаётся, а сам потянулся к оружию.
Тут он почувствовал, что в затылок ему упёрлось что-то твёрдое.
— Брось оружие янки, — голос прошипел над самым ухом тихо и с таким жутким акцентом, что Михаил едва понял, что от него требуют.
Только он отпустил автомат, его грубо толкнули. Не сильно, но заставив снова распластаться на асфальте. Прощупали бока и карманы.
«А чего сразу не пристрелил»? — Прикрывая глаза, устало подумал он.
Вообще-то ему чертовски хотелось уже проснуться и, вылёживаясь в утренней неге цепляться за ускальзывающие остатки кошмарного сна, радуясь, что это был действительно всего лишь сон. Ещё и брякнув что-нибудь из затасканного литературного: «Приснится же такое!».
Открыл глаза. Ни фига! Пейзаж тот же. И тот так и стоит над ним, переминаясь с ноги на ногу, словно в нерешительности.
Михаил вдруг понял, что совершенно не боится. И не потому что герой. Просто день был такой насыщенный: выстрелы в Нью-Йорке, гонка на машине, ядерный взрыв, снова стреляя в него, он сам палил как заправский ковбой. Осточертело!
Он поднял голову. Человек над ним возвышался, и сразу его рассмотреть было проблематично. Высокие боты, мешковатый комбинезон, мокрый, вода до сих пор продолжала стекать мелкими полосками, скапывая со складок. Какие-то странные ремешки, стягивающие невысокую фигуру и выше — торчащий подбородок. На него даже смотрели. Зато в руке зажат здоровенный кинжал, точней короткий меч без гарды. Смутно знакомый.
«Не может быть. Хотя почему не может. Этого только не хватало — японец. Хорошо хоть не зомби».
Мокрый как мышь, слегка подрагивающий от холода японец выглядел не очень устрашающе, даже несмотря на гордо поднятую голову и весомый аргумент в превосходстве — меч.
Проводив взглядом довольно низко протарахтевший вертолёт, он подобрал автомат и переступив через Михаила, заглянул в салон «Ройса». Что-то в его позе говорило, что он в каких-то сомнениях. Его глаза бегали, останавливаясь, то на трупах, то на замершем Михаиле, то снова на автомобиле с широко раскрытой дверью. Не остался без внимания и расползающийся ядерный гриб, невольно заставляя задерживать на нём взгляд.
Михаил поймал себя на
«То-то этот его ножичек-переросток подозрительно перепачкан».
Осторожно привстав, он бегло окинул взглядом место побоища — офицер лежал там, где и упал. Второй вояка скрючился несколько в стороне, возле его головы растеклась уже потемневшая лужа крови. Где-то потерялся ещё один — не видно. Софья сидела с затравленным выражением у капота минивэна. Оглянулся — чего это местные так осмелели?
«Ага! У них подкрепление появилось в виде полицейского. Почему-то коп один, но с дробовиком. И ополчение, — Михаил сплюнул, — ну и перспективка! Азиат сейчас укатит, а мне только с полиций разборок не хватало»!
— Эй, американец! Плен. Ты. Мишина. Ехать. — Японец тыкал в него мечом, переводя свою поблёскивающую сталью указку на место водителя.
Выдавив из себя нечто похожее на усталую улыбку, Михаил кивнул, дескать понял. Убраться отсюда подальше — самый лучший вариант, хотя этот япошка попутчик уж больно беспокойный и опасный. Но выбирать не приходиться.
Японец открыл заднюю дверь, бросив на сиденье меч, достал пистолет и что-то буркнул на своём языке. Михаил поспешил устроиться на водительском месте.
Тут голос подала Софья. Что-то нечленораздельное, похожее на «а как же я?».
Вдруг Михаил понял, что, несмотря на все семейные перипетии, ему оказывается не плевать на неё.
Сцена была немая: Михаил вопросительно взглянул на японца, тот лишь глазами сверкнул, да головой коротко дёрнул, дескать быстро, быстро.
— Быстро в машину, — крикнул Михаил встрепенувшейся супруге.
Та сдуру сначала заметалась, заставив японца чуть ли не зарычать — компания во главе с полицейским была уже совсем рядом, но потом плюхнулась на переднее сиденье.
Японец громко хлопнув задней дверью, слегка презрительно приказал:
— Ехать, американец.
— Я русский, — с каким-то упрямством поправил его Михаил, резко надавив на газ, впрочем не особо надеясь, что тот поймёт. Только боковым зрением увидел, как покосилась на него Софья.
— «Вайпер-011», это «Вайпер-главный», где вы находитесь?
— Я «Вайпер-011», прошли Ферлон, Парамес! Слышим перестрелку примерно в южном направлении. Противника не обнаружили, движение затруднено многочисленными беженцами из гражданских. Не слышим обещанной поддержки с воздуха.
— Спокойно 011. Отряд 012 попал под обстрел у аэропорта Тетерборо, это их вы услышали. Две «птички» на подходе. Расчётное время полторы минуты.
Колонна техники, не встретив никакого сопротивления, быстро прошла мимо Риджефилд-Парк. Головная БМП «Бредли» мягко шлёпала асфальтоходными башмаками, за ней шли два бронетранспортёра «Страйкер», следом — «Хаммеры».