Последний глоток сказки: жизнь. Часть I и Последний глоток сказки: смерть. Часть II
Шрифт:
Он не мог ждать появления хромого горбуна, ведь бой был настолько оглушительным, что мог разбудить спящего младенца. Однако бежать к двери Эмиль все равно не решился, рассуждая предельно просто: если ребенка можно будет еще укачать, то отрастить волосы вилья, увы, уже не сумеет. Добросовестный студент, проснувшийся в профессоре, пересчитал все десять ступеней назад и двадцать шагов вперед к двери и отворил ее нетерпеливым гостям, схватившись за дверное кольцо зубами.
— А я уже успел подумать, что придется заходить
Эмиль разжал зубы, и дверь грохнула, а он, забыв про боль, вцепился в свой подкрученный почти к самому носу джемпер. Сухонький, в черном с ног до головы, старичок с шумом втащил огромный чемодан и принялся звонко оббивать с него пыль: вернее бил он глухо, но что-то звонко откликалось ему из недр чемодана.
— Я прошу вас соблюдать тишину, — отрывисто попросил Эмиль, совершая неудачные попытки вновь ухватиться зубами за джемпер.
Старичок пожал плечами, не понимая, с чего это английский профессор вдруг начал разговаривать с чемоданами, потому что сам он и его спутница молчали.
— Что с вами, профессор Макгилл? Нервы? Вы зачем жуете джемпер? Вам дать погрызть осиновый кол? Это новый эксперимент? Вы меня пугаете, молодой человек. А напугать меня очень сложно.
— У нас ребенок спит, — прошипел Эмиль сквозь боль.
— Вы стали ставить эксперименты на людях? Я надеюсь, что вы не принудите Иву исполнять роль Лилит? Я не дам на это своего согласия — никогда. И вообще, ради всего святого, что есть в мире, прекратите вести себя, как сумасшедший ученый!
— Успокойтесь, сеньор Буэно! Здесь в ваше отсутствие многое произошло. Граф…
И тут Эмиль замолчал, не зная, какое слово подобрать, чтобы описать взаимоотношения Александра Заполье с Валентиной, и дело было не в скудном словарном запасе профессора, когда тот пытался говорить на испанском языке, а в скудном понимании этих самых отношений. Перед его взором до сих пор стояло спокойное лицо графа, с выражением которого совершенно не вязались обещания расплакаться и плакать долго и навзрыд. Пока Эмиль думал, старик действовал: он протянул скрюченную руку и одернул джемпер. К их ногам тут же посыпались длинные светлые пряди — явно женских волос.
— Что вы наделали, ирод! — завопил на весь замок Эмиль уже по-английски, от ужаса позабыв про спящую графскую дочь.
Он тут же рухнул на пол, окончательно похоронив в волосах боль своих обожженных пальцев. Из глаз Эмиля брызнули слезы, но он стирал их плечом, скользя ногтями по каменным плитам в надежде собрать все оброненные пряди.
— Сеньор Буэно, мы, кажется, действительно пропустили что-то интересное, — обрела наконец дар речи бывшая служанка графини Заполье и шагнула к Эмилю.
Ее длинные цепкие огненно-красные ногти, словно пинцет, подцепили упавшие волосы и сложили в кисточку.
— Это для? — Ива замялась. — Для пудры? Или вы, профессор, сумели отрастить бороду? И вам снова требуется бриться по утрам?
Эмиль выхватил из ее рук пряди и прижал к груди.
— Это для куклы графа, — буркнул он, не понимая, какого ангела вообще разговаривает с прислугой. — И вообще у нас траур, так что официального ужина не будет. Но Серджиу позаботится о вас.
— Траур? — старичок поправил на макушке кипу. — Судя по волосам, Александр отказался от диеты… Снова не рассчитал свои силы? Он взял мать с ребенком? И теперь в замке дети? Или, надеюсь, всего один. Я не люблю шум. Но я не позволю убить младенца…
Сеньор Буэно придавил ногой чемодан, будто тот действительно был живым и мог сам подняться на колесики от не меньшего удивления, чем брови старика.
— У графа только что умерла… — Эмиль на секунду запнулся. — Жена. В родах.
Теперь на чемодан уселась Ива, подтянув затянутые светлым капроном коленки к самому носу.
— Я говорила, что с этими экспериментами он когда-нибудь тронется умом. Говорила? Позовите уже кто-нибудь графа! Пусть он уведет своего сумасшедшего профессора!
— Я сам его успокою. Встань с чемодана.
Ива тотчас отпрыгнула в сторону. Старичок щелкнул замком и откинул крышку.
— Для вас, мой милый друг. Специально собирал ценные экземпляры. Тут и тушеная кровь негритят… И… Да сами смотрите! Одна бутылка кубинского рома заменяет десять кубинок. А коли назад пойдет, так следует глотнуть Бехеровки из Карловых Вар, и места даже для негритят хватит. Говорят, их кровь придает лицу оттенок загара… Вам тут экспериментировать и экспериментировать… Только не спейтесь, как ваши сородичи.
Эмиль не двинулся с места. Но старичок больше не смотрел на него. Он запрокинул голову и уставился на спускающегося по лестнице Дору, который держал в руках спеленутого младенца.
— Ну хоть кто-то из хозяев соизволил наконец объявиться!
— Доброй ночи, сеньор Бузно! — проговорил тихо Дору. — Вы не предупредили нас о своем возвращении.
— А я и не должен был этого делать, — проскрипел старичок зло. — Этот замок такой же дом мне, как и вам, господин Заполье.
Дору уже был внизу, и Ива выскочила вперед, но Дору повернулся к ней боком.
— Ты слышала про микробов? Отойди от моей сестры.
— Здесь, кажется, всех надо лечить, — проговорил старичок хрипло. — Чего вы перепили, господа хорошие? Моей сливовицы?
Но Дору ничего не ответил, он смотрел на волосы в руках Эмиля.
— Отец срезал Тине волосы, — упавшим голосом объявил профессор Макгилл. — И велел отнести ему в кабинет… И он не плачет. Он спокоен. И…
Эмиль уже не знал, что добавить, потому молча обошел брата и побежал наверх, чтобы скорее донести до ящика графского стола свой ценный груз и начать зализывать раны.