Последний из Легиона
Шрифт:
— Но он не понимал, что делал. Он в это время спал. Так говорил док. Это болезнь.
— Что же он его не вылечил?
— Это не лечится.
Девочка усмехнулась.
— А может, он просто хреновый врач?
Её собеседник пожал плечами.
— Никто тогда уже не ходил после заката, — тихо повторила девчонка. — Даже Кройны.
— Мертвяк им навалял. Всем троим.
— И хорошо сделал.
— Они будут мстить.
— Мне пофиг. Перебьют друг друга — и ладно.
— Я думаю, он их прикончит.
— Сказала же: мне без разницы!
Мальчишка внимательно посмотрел на подругу.
— Ты
— Какая?
— Сама знаешь.
— Ничего я не знаю. Что тебе привиделось?
— Ладно, не хочешь — не говори.
Девчонка шмыгнула носом, потёрла кончик рукой.
— Ты будешь смеяться, — сказала она.
— Не, не буду. Честное слово.
— Зуб?
— Любой!
Мирда помедлила, прежде чем заговорить снова.
— Мне уже четыре дня снятся кошмары, — сказала она, не глядя на приятеля. — И всё одно и то же.
— Правда?
— Да, правда. Стала бы я врать?
— И что тебе снится? — тон у парня слегка изменился. Стал настороженным. — Расскажи.
— Я не всё помню.
— Ну, постарайся.
— Тебе, правда, интересно?
— Конечно.
Мирда заглянула в глаза собеседнику, чтобы убедиться, что он не насмехается. Взгляд был серьёзным. Она удовлетворённо кивнула.
— Снится, будто я просыпаюсь среди ночи и слышу, как кто-то ходит во дворе. Я встаю и иду разбудить папу, а его нет. И мамы тоже. И Стика с Миртом тоже. Дом вообще пустой. А снаружи ходят и ходят. Шаркают так, вздыхают и кашляют, словно чахоточные. Ну, вот, я, значит, подхожу к окну и выглядываю, — девочка замолчала, словно собираясь с духом. Пацан внимал с жадным вниманием, он даже замер, превратившись в подобие статуи. — И вижу людей. Двое взрослых и двое мелких. И понимаю, что это папа, мама и Стик с Миртом. Только не ясно, зачем они выперлись среди ночи, тем более что ведь стригои же повсюду бродят. Я, конечно, бегу на улицу, окликаю их… — Мирда сглотнула.
— Ну! — не выдержал парень.
— А они мёртвые! Стоят и, вроде как, смотрят на меня, а глаз-то нет. Словно стервятники выклевали. И изрезаны все. А у Стика… брюхо вспорото, и он свои кишки руками держит. И кровища повсюду! — Мирда осторожно взглянула на собеседника проверить реакцию. — Эй! Ты чего, Ланс?!
— Ни… ничего… — бледный, как мел, парень с трудом шевелил губами. Речь давалась ему с трудом. — Просто… я тоже это видел!
— Что видел? — нахмурилась девчонка.
— Такой же сон. Только про своих.
— Что, честно?!
Ланс кивнул и запустил пальцы в каштановые лохмы.
— Мать, отец, Диза — все были мёртвые и порезанные. И… без глаз.
Мирда вдруг вцепилась приятелю в плечо.
— А ты?! — выдохнула она ему в лицо.
— Я… тоже был мёртв. Только я это не сразу понял.
— А когда?
— Они меня позвали. Я не хотел идти, но потом как-то вдруг понял, что должен. Что мне с ними… Что я такой же, как они.
— А у меня по-другому. Я вбегаю в дом, запираюсь и оборачиваюсь, а там зеркало висит у нас, большое такое, круглое. Папа привёз откуда-то, давно очень. И я вижу, что у меня тоже нет глаз. Только я не понимаю, почему я это вижу. Глаз-то нет.
— Это сон, — кашлянув, проговорил Ланс.
— Знаю, но странно, что мы видим
— Да… — протянул парень. — Может, мы не одни такие?
— Тебе сколько раз это снилось?
— Три.
— Надо ещё кого-нибудь спросить.
— Керли.
— Он на нас дуется.
— Ничего, перестанет, — парень вскочил. — Пошли найдём его!
Мирда нехотя встала. Поправила воображаемые складки на выцветшем платье.
— Ну, ладно. Давай.
В номере «Тявкай-не-тявкай» поведение Кезо разительно изменилось. Исчезла развязность, зато появилась сдержанность, а речь приобрела уважительность. Убрав две кожаные сумки с вещами (в одной было оружие демоноборцев) в шкаф, он обернулся к девушке и слегка поклонился.
— Госпожа, как мы поступим?
Эральда потянулась, зевнула и положила на тумбу арбалет, затем присоединила к нему колчан с бельтами.
— С Легионером или этим сбродом, надеющимся сэкономить за наш счёт? — спросила она, не глядя на спутника.
— Со всеми, госпожа, — отозвался Кезо.
Девушка устало рухнула на скрипнувшую кровать.
— Думаю, они рассчитывают, что Легионер убьёт вампира, а мы — его. Такой вариант их утроил бы.
— А нас?
Эральда скосила глаза на мужчину.
— Разве это не было бы подлостью, Кезо?
— Безусловно.
— И ты всё равно спрашиваешь меня?
Девушка усмехнулась.
— Да-а… Ты хорошо изучил меня.
— Надеюсь, госпожа.
— Не обязательно демонстрировать это при каждом удобном случае.
— Прошу меня простить.
— Брось. Мы оба знаем, что ты не раскаиваешься, — Эральда подняла руки и с силой потёрла лицо. — Этот грязный городишко омерзителен, а его жители — просто свиньи, — сказала она спокойно.
— Совершенно с вами согласен, госпожа.
— Как на твоей родине поступают со свиньями, Кезо?
— Их откармливают, а затем режут и едят.
— Вот так мы и поступим с Годуром. А как поступают с мёртвыми у тебя дома?
— Их сжигают, госпожа.
— Хм… Не уверена, что это пройдёт с Легионером. Отложим пока решение насчёт него.
— Как прикажете, госпожа.
— Ночью он собирается выслеживать главаря стригоев. Составим ему компанию.
— Если то, что говорят о нём, правда хотя бы наполовину…
— Я слышала эти байки, Кезо. И не думаю, что можно верить даже трети. Знаешь поговорку: у страха глаза с тарелки?
— Да, госпожа.
— То-то. А теперь найди горячей воды — я хочу умыться с дороги.
Глава 18
Эл видел в окно, как мужчина с татуировками выгрузил из экипажа две объёмные сумки, а затем отправился пристраивать лошадей в конюшню. Демоноборцы, конечно, прибыли в Годур неслучайно — тоже прочитали объявления, призывавшие охотников на нечисть попытать счастья. Эта парочка выглядела вполне обычно и всё же не нравилась некроманту. Он не мог объяснить, в чём дело, даже самому себе. Просто чувствовал: что-то не так. А может, он просто понимал, что демоноборцы попытаются перехватить его заказ, и жители Годура будут этому только рады?