Последний король венгров. В расцвете рыцарства. Спутанный моток
Шрифт:
— Мне нельзя оставаться здесь, — серьёзно сказала она. — Вы не знаете, что я в немилости... за ту прогулку по реке с вами.
— Как? Что случилось? — с улыбкой спросил герцог.
— Во-первых, — начала Урсула, загибая по очереди свои тоненькие пальчики, — недовольное лицо и холодное пожимание плечами со стороны её величества. Во-вторых, нотация от её светлости герцогини Линкольн. В-третьих, в-четвёртых и в-пятых — колкости со стороны других дам и одинокий ужин вечером в своей комнате.
— Отчего вы не дали знать
— Зачем? Что могли вы сделать?
— Разделить ваше одиночество.
— Вы и теперь делаете это, а я думала, что проведу весь остаток вечера одна. Герцогиня Линкольн и другие дамы присутствуют на молитве её величества. Я была заперта вон в той комнате. Как вы очутились здесь именно в то время, когда я пришла сюда?
— Мотылёк всегда летит на свет, — серьёзно ответил герцог.
— Но как вы узнали, что я буду здесь?
— С самой нашей встречи мои глаза видят вас даже там, где вас нет; как же они проглядели бы вас там, где вы действительно находитесь?
— В таком случае, раз ваша светлость уже увидели меня, — сказала Урсула, с тревогой замечая, что он стоял теперь между нею и лестницей, — то позвольте мне вернуться наверх.
— Это невозможно.
— Меня станет искать герцогиня Линкольн.
— Так останьтесь до тех пор со мною.
— Зачем? — наивно спросила молодая девушка.
— Чтобы сделать меня счастливым.
— Счастливым? — Урсула весело рассмеялась. — Как могу я, скромная фрейлина, сделать счастливым его светлость герцога Уэссекского?
— Позволив смотреть на вас.
С бессознательным кокетством молодая девушка тонкими пальчиками чуть-чуть приподняла юбку и сделала перед своим собеседником грациозный пируэт.
— Готово! — весело сказала она. — А теперь?
— Дайте мне шепнуть вам... — начал герцог.
Однако Урсула отступила от него, сказав с притворной серьёзностью:
— Я не должна слышать этого, потому что ваша светлость не свободны. Вам разрешается шептать на ухо только леди Урсуле Глинд.
— Значит, вы уже угадали, что я хотел сказать вам?
— Может быть.
— Что же это такое?
— Что вы любите меня, — шепнула молодая девушка, — в эту минуту.
— Нет, святая невинность, я шепнул бы вам, что обожаю вас! — воскликнул герцог, и в его голосе прозвучало искреннее чувство.
— Обожаете меня? — спросила Урсула с деланным удивлением. — Ваша светлость даже не знает, кто я такая.
— Это правда, а я вас всё-таки обожаю. Вы — самая чудная женщина на земле.
— О! Но моё имя!
— Это мне всё равно. Позвольте мне только обожать вас, как вашему преданному рабу.
Девушка вздохнула немного грустно и тихо спросила:
— Как долго?
— Всю жизнь, — серьёзно ответил герцог. — Вы мне не верите? Вы любите меня, милая, дорогая невинность!
— Я... — боязливо начала она.
— Дайте мне взглянуть в ваши глаза; я сам прочту в них ответ.
Урсула взглянула на него и встретилась с его страстным взором. Он близко-близко подошёл к ней; она закрыла глаза, чтобы ничего не видеть, ничего не сознавать, кроме блаженного чувства пробуждающейся любви.
— Посмотрите, какой я самоуверенный, — страстно шепнул герцог. — Я не хочу, чтобы вы что-нибудь сказали мне теперь. Откройте свои глаза, дорогая! Я хочу только стоять возле вас, смотреть в их глубину и... наслаждаться этой минутой. — Молодая девушка хотела что-то сказать, но он остановил её: — Нет, нет, ничего не говорите!.. Эти милые губы сами дадут мне решительный ответ.
Он обнял Урсулу и крепко прижал к сердцу. Она лежала в его объятиях, повернув к нему своё милое личико и глядя ему в глаза своими чудными глазами, в которых он мог прочесть первую чистую любовь.
Они сами не знали, сколько времени простояли так, прижавшись друг к другу. Их вернул к действительности внезапно раздавшийся шум голосов.
— Пресвятая Дева! — воскликнула Урсула. — Что, если это — королева?
— Пусть все видят, что я держу в объятиях свою будущую жену, — с гордостью сказал герцог, не выпуская её из своих сильных рук.
Но Урсуле удалось вырваться от него. Она ужаснулась при мысли, что он сейчас откроет её обман. Теперь не время ещё открыть ему тайну: сию минуту в зал могла явиться герцогиня Линкольн с фрейлинами или даже сама королева, а у герцога был такой решительный вид!
— Нет, нет, не сейчас, дорогой милорд, — стала она просить. — Ради вашей любви, не сейчас. Королева очень рассердится!
Она молила герцога так нежно, что он не мог отказать ей.
— Но вы не можете оставить меня так! — настаивал он. — Я не смогу жить, не получив поцелуя.
— Нет, умоляю вас, милорд, не сегодня! — запротестовала Урсула хотя и слабо, но всё же занося ногу на ступеньку лестницы.
— Ещё одно слово, — поспешно прошептал он: — когда королева пройдёт, вернитесь на одну минутку. Я подожду вас здесь.
Он указал ей на незаметную дверь в какую-то потайную комнату и, прежде чем она успела сказать слово, кликнув собаку, скрылся за нею. Почти в ту же минуту двери на другом конце зала широко распахнулись, пропуская королеву в сопровождении герцогини Линкольн, фрейлин и кардинала Морено. По странной случайности взгляд королевы сразу упал на леди Урсулу, поднявшуюся уже до половины лестницы. Восклицание герцогини Линкольн, в котором слышался серьёзный упрёк, заставило леди Урсулу остановиться, бегство было уже невозможно. С пылающими щеками медленно спустилась Урсула, стараясь как можно смелей встретить устремлённые на неё со всех сторон взгляды. Мария Тюдор смотрела на неё с холодной строгостью, герцогиня — со смертельным ужасом, а его преосвященство — с нескрываемой иронией.