Последний маршал
Шрифт:
— Волоха — вор в законе, один из ближайших подручных Эдуарда Лапшина. На его совести немало мокрых дел. Правда, и у его босса их не меньше.
Мы немного помолчали, а потом заговорил Костя.
— Интересно, — сказал он, — очень интересно. Это раскрывает новую грань так называемого Стратегического управления.
— Какую именно грань? — спросил я.
— Они не гнушаются ничем. И действуют руками отпетых, заурядных уголовников, — ответил Меркулов.
— Лапшин — не заурядный уголовник, — возразил
Но у Меркулова на этот счет был свой, особый, взгляд.
— Незаурядных уголовников не бывает, — упрямо проговорил он. — Все они — примитивные сволочи.
Грязнов пожал плечами и не стал спорить.
— Ну и что этот Лапшин? — спросил я. — Какая все-таки связь?
— Ты не понял? — удивился Грязнов. — А Смирнов? А Борисов?
— Ключ тут при чем? — спросил я.
— Да, ключ, — согласился он. — С ключом проблема. Мы уверены на сто процентов, что это обычный ключ от одной из ячеек камеры хранения. Но где эта ячейка, на каком вокзале — тайна сия велика есть.
— Стоп! — тихо произнес я. — Погоди-ка. Погоди-ка. Погоди-ка!
Они с недоумением на меня смотрели.
— Что ты заладил? — спросил раздраженно Меркулов. — Чего годить-то?
Я вскинул глаза и посмотрел на Грязнова.
— Это может быть бредом сивой кобылы и выглядеть совершенно фантастически, — начал я неуверенно, где-то далеко внутри себя чувствуя, что могу оказаться прав, и тогда мне сам черт не брат! — Но…
— Что — но? — сердито смотрел на меня Меркулов.
Я молчал, лихорадочно соображая.
— Да не тяни же ты! — повысил голос Грязнов. — Чего уставился?!
Да, я так и не сводил с него глаз, ошеломленный своей догадкой.
— Слушай, — сказал я ему. — Не скажешь ли ты мне, каким образом могли быть связаны Борисов и… — я сделал паузу, — Аничкин?
— Что?! — воскликнул Слава.
— Вот именно, — сказал я ему.
Он качал головой, не сводя с меня напрочь обалдевших глаз.
— Не может быть! — проговорил он.
Молчавший доселе Меркулов вмешался:
— А мне нравится эта идея.
— Еще бы! — откликнулся я. — Мне она тоже нравится.
— Еще Нильс Бор говорил: «Идея не заслуживает внимания, если она недостаточно сумасшедшая». А эта мысль почти гениальна, тут надо отдать Турецкому должное.
— Да уж, отдайте, пожалуйста, — протянул я руку к Меркулову.
— Просто в этом случае многое сходится, — задумчиво рассуждал Меркулов, как бы сам с собой разговаривая. — И многое становится проще.
— Простота хуже воровства, — брякнул я.
Они посмотрели на меня с таким видом, будто это не я только что выдал им гениальную идею.
Я не стал терпеть такого обхождения с собой. И задал им невинный простенький вопрос:
— Представьте себе, что они были как-то связаны, хотя бы на минуточку.
Потрясенные, они молчали, уставившись один в одну точку, другой — в другую. Вдруг Грязнов поднял на меня глаза и спросил неестественно жалобно — никогда не слышал такого в его исполнении:
— А они… не могут взорваться?
— Это не ко мне, — не стал я его успокаивать. — Теперь у меня совершенно конкретное дело. И я его спрячу так, что ни одна чекистская собака не учует. Гад буду.
— Ты помнишь, где мой ключ от дачи находится? — слишком услужливо спросил меня Грязнов.
Я чувствовал себя победителем.
— Помню, — ответил я снисходительно. — Хорошо помню, можешь не беспокоиться.
— Что тебе еще понадобится? — спросил меня Меркулов.
Что-то они слишком уж суетятся, мои дорогие коллеги. Прямо стелются передо мною. Пора становиться серьезным, а то они прямо на глазах комплексовать начнут.
— Вот что, Слава, мне еще сегодня нужно поговорить с Денисом и обговорить с ним кое-какие детали.
— Так поедем к нему, — предложил Грязнов. — Сейчас закончим разговор и поедем.
Я и Слава синхронно повернули головы к Меркулову, и он тут же сказал:
— А мы уже закончили. Вопросов нет?
Мы покачали головами.
— Значит, все, — заключил Меркулов. — Удачи всем!
Через полчаса после окончания нашей беседы с Меркуловым я уже начинал другую: с Денисом, племянником Грязнова, на которого тот оставил свое детективное агентство «Глория», когда возвращался в МУР.
Полтора часа беседы с Денисом убедили меня, что «Глория» находится в хороших руках и что племянник достойно продолжает традиции своего дяди. Он внимательно выслушал все мои инструкции, задал несколько точных вопросов, и мы расстались, весьма довольные друг другом, во всяком случае, за себя я точно ручаюсь.
Если ничто не помешает, то, как говорят в социальной рекламе первого канала телевидения, «все у нас получится»…
В ночь перед побегом Аничкина из тюрьмы я не стал приходить к Тане Зеркаловой — это было бы слишком. Но совсем без женского общества провести этот вечер мне не удалось.
Ко мне явилась Лиля Федотова.
Когда прозвенел звонок в дверь, я машинально посмотрел на часы: четверть второго. Для гостей поздновато, если только это не доставшее меня Стратегическое управление. Что это могут быть грабители, я даже не подумал. Какой-нибудь Лапшин? Но он работает на управление, и ему хозяева голову оторвут, если со мной случится что-нибудь до того, как я помогу Аничкину бежать.