Последний проблеск света
Шрифт:
Он бурчит что-то невнятное и легонько подталкивает меня к машине.
— Пора ехать.
***
На пути к городу мы минуем магазин «Доллар Дженерал»[1].
Стекло витрины разбито, помещение кажется абсолютно разгромленным, так что едва ли внутри найдется что-то полезное.
Но не проверить будет глупо. Трэвис останавливает машину.
— Я пойду и взгляну, — говорит он. — Пересядь за руль.
Я подчиняюсь, не задавая
— Держи пистолет наготове, — продолжает он серьезно. — Если увидишь какие-то проблемы, уезжай.
— Я тебя не брошу! — мне приходится выкрикнуть эти слова ему в спину, потому что он уже исчезает в разбитой витрине.
Проходит несколько минут, и я слышу что-то с дороги.
Не шум двигателя, но звуки голосов.
Я берусь за пистолет, но ни за что не стану уезжать и бросать Трэвиса в опасности. Во всяком случае, пока у меня есть выбор.
Плевать, что он мне сказал. Я этого не сделаю.
Прицелившись из пистолета в приближающиеся голоса, я расслабляюсь, когда первым делом вижу маленьких детей на великах.
За ними следуют три женщины и два мужчины. Все едут на велосипедах.
Наверное, если нет машины, то велосипед все же лучше, чем ходить пешком.
— Тебе не нужно переживать из-за нас, дорогая, — кричит одна из женщин, заметив меня. Она выглядит лет на пятьдесят, и у нее приятная улыбка. — Мы просто проезжали мимо.
Я киваю, но ничего не говорю. Я опускаю пистолет, но держу его наготове. Я не хочу целиться в детей, но также хочу быть готова, если эта группа окажется не такой безобидной, как выглядит на первый взгляд.
— Ты одна? — спрашивает та же женщина, останавливаясь рядом с пассажирским сиденьем джипа.
— Нет.
— Уверена? Тебе не грозит опасность от нас, и в группе безопаснее, — она кивает в сторону одного из мужчин — седеющего парня с косматой бородой и пистолетом в наплечной кобуре. — У Джимми нет женщины. Он о тебе очень хорошо позаботится.
Я бегло кошусь на Джимми и с трудом сохраняю нейтральное лицо.
— Нет, спасибо.
— Не стоит отказываться так быстро. Такой красотке, как ты, нужен мужчина.
— У меня есть мужчина, — говорю я, не подумав.
— У нее есть мужчина, — голос эхом вторит моему. Более низкий. Более хриплый. Более громкий.
Трэвис.
Пока мы говорили, он вышел из магазина и теперь подходит ко мне, кладя руку на мое плечо.
Это кажется значительным. Собственническим. Будто он заявляет права.
Я чувствую тот тугой завиток жара внизу живота, который ощутила пару дней назад у ручья.
— Я ее мужчина, — говорит Трэвис грубым и запугивающим тоном. Он закинул дробовик на плечо. Не так, как для выстрела, но явно на виду. — Так что вы все можете отвалить.
— Мы не хотели ничего плохого, — говорит первая женщина. Она кажется удивленной и слегка
— Не одна.
— Но все равно спасибо, — говорю я с улыбкой, желая завершить разговор, пока никто не разозлился. — Я ценю предложение, но он хорошо обо мне заботится. Удачи вам.
— И вам! — женщина и один из мужчин (не Джимми) машут, когда группа уезжает на своих велосипедах дальше по дороге.
Трэвис хмурится и слегка подталкивает меня рукой. Я перебираюсь на пассажирское место, позволяя ему сесть и снова вывести джип на дорогу.
Я машу, когда мы проезжаем мимо велосипедистов, и они скрываются из виду буквально за минуту, когда Трэвис прибавляет газу.
Он прищуривается и сердито смотрит на меня.
— Я же сказал тебе уезжать, если кого-то увидишь.
— Ты сказал мне уезжать, если будут проблемы. А проблем не было. Эти люди безобидны.
— Ты не могла знать этого наверняка.
— Нет, могла. Они думали, что я одна, и их предложение было искренним.
— Искренним? — цедит Трэвис, глядя на дорогу перед нами.
— Да, искренним.
— Ты хотела поехать с ними? — теперь он бросает на меня быстрые взгляды.
— Конечно, я не хотела поехать с ними. Но они не хотели навредить.
— Они хотели подложить тебя в постель этому старику!
Его ворчливое возмущение делает меня странно неуверенной. Понятия не имею, почему. Но растерявшись, я говорю то, что вообще не имеет значения.
— Не думаю, что он прямо старик. Ему, наверное, сорок с небольшим.
— А тебе-то сколько? Двадцать один? Ты реально хочешь его трахнуть?
— Нет, конечно! В чем твоя проблема? Я просто говорю, что в этом не было ничего страшного. Тебе необязательно рычать и свирепеть из-за этого. Со мной все было нормально.
— Ладно.
— Со мной все было нормально.
— Ты это уже сказала.
— Хорошо, — я заставляю себя расслабиться и перестать спорить. У меня нет оснований чувствовать себя вот так.
И у меня нет оснований смаковать воспоминание о том, как вес ладони Трэвиса ощущался на моем плече, и как хрипло звучал его голос, когда он сказал, что он мой мужчина.
Какое-то время мы едем молча.
Я думаю, почему мне могла понравиться мысль о том, что Трэвис мой мужчина, и что это может говорить обо мне.
— Ты сердишься? — спрашивает Трэвис через пару минут.
— Нет.
— Подумал, что лучше отпугивать таких людей, чтобы они не выдумывали себе всякое.
— Я понимаю и не сержусь.
— Тогда что не так?
Если я узнаю Трэвиса получше, то и он явно начинает узнавать меня.
— Ничего, — я качаю головой и пытаюсь найти слова. — Просто из-за этого я странно себя чувствую.