Последний пророк
Шрифт:
Моргана от стыда залилась румянцем:
— Я это придумала.
Элизабет улыбнулась:
— Я так и думала. — Она заметила, что здесь, в пустыне, молодая девушка как-то преобразилась, она буквально расцвела, словно с нее сорвали оковы. Фарадей вел себя так же на Смит-Пике: сначала он был угрюмым и серьезным, но постепенно, день за днем, менялся, потом уже открыто смеялся и веселился со всеми. Какая туча нависала над отцом и дочерью, мешая им быть самими собой?
Они шли, а Гидеон бежал впереди них, задавая бесконечные вопросы, на которые Моргана терпеливо отвечала.
Элизабет вспомнила,
«Ты видела, какой у нее на лбу шрам? Она сказала, что ушиблась, и у нее была такая же рана, как у меня, и она тоже носила повязку. Когда я сказал, что мальчишки дразнят меня, как собачку, она сказала, что ее тоже раньше дразнили».
Моргана сказала это. Моргана сказала то. Элизабет еще никогда не видела, чтобы Гидеон так сильно привязывался к чужому человеку. Может, это инстинкт? Чувствуют ли их души, что они брат и сестра?
— Гидеон, дорогой! — позвала она, решив, что выделит на экскурсию тридцать минут, а потом найдет повод вернуться в город. — Как ты смотришь на то, чтобы исследовать эту скалу?
Он убежал, подпрыгивая от счастья, а она облегченно вздохнула.
Элизабет и Моргана сели на невысокий валун у основания Скалы-Арки. Услышав звук двигателя, они повернули головы и увидели красный автобус, который ехал по их маршруту. Они прикрыли рты руками. Хотя Сэнди сбавил скорость, он все равно поднял в воздух клубы пыли. Приветствуя друг друга, все помахали руками, и красный автобус поехал дальше по направлению к засушливой калифорнийской пустыне.
Когда Элизабет достала еще одну сигарету и зажгла ее, она увидела, каким тоскливым взглядом Моргана провожала автобус. Вспомнив, какой стеснительной она была в присутствии симпатичного молодого водителя, Элизабет спросила:
— Этот красивый юноша твой парень? Я имею в виду того, кто за рулем.
— Сэнди?! — Моргана покраснела от смущения. — О, нет. Мы просто друзья. Мы знаем друг друга с детства.
Элизабет обратила внимание, как глаза Морганы провожали исчезающий из вида автобус, будто, когда он проехал мимо них, ее сердце запрыгнуло в его салон. Она видела, как Моргана облизывала пересохшие губы, как пылали ее щеки.
— Значит, мне все это показалось? — с улыбкой спросила Элизабет. — Известно, что детская дружба часто перерастает в романтические отношения. Ты это знаешь?
Моргана вздохнула:
— По мне что, видно?
— Только тому, кто сам испытал тайную любовь.
— Я бы умерла, если бы узнала, что Сэнди о чем-то догадывается!
— Ты уверена, что он не разделяет твоих чувств?
— Сэнди смотрит на меня, как на младшую сестру Он называет меня «малышка». Я думаю, он любит Аделлу Картрайт. Она уж точно глаз на него положила.
Элизабет закрыла глаза, подставив лицо пустынному ветру, и вспомнила любовный треугольник, который был у нее когда-то, в прошлом, третьей составляющей была она сама, и как он трагически закончился.
— Доктор Делафилд, когда мы становимся старше, любить становится легче? Я хочу сказать, — спросила Моргана, ломая пальцы, — любовь — прекрасное чувство, я знаю, но она также может быть мучительной и пугающей.
Элизабет посмотрела на девушку — нежный цвет лица, большие выразительные глаза — и вспомнила себя саму в таком возрасте, тридцать лет назад. Она вспомнила и одного юношу…
Элизабет училась в университете в северной части Нью-Йорка, добиваясь получения диплома антрополога. Один из предметов, которые ей нужно было сдать, чтобы окончить курс физической антропологии, и который читался в соседней клинике, назывался «Анатомия и физиология». Элизабет была единственной девушкой в группе, и профессор по анатомии отказывался читать лекции в ее присутствии. Тогда было решено, что она будет слушать и записывать лекции, сидя за дверью аудитории. Но ее вообще не допустили к практическим занятиям по аутопсии. Без зачета по анатомированию трупов она не сдала бы анатомию и физиологию, как следствие, провалив весь курс по физической антропологии, и не получила бы диплома.
Как она ни умоляла декана, сколько ни писала петиций в деканат факультета, как ни пыталась задобрить профессора по анатомии, ей не удавалось проникнуть в мир, который, как считали мужчины, принадлежит только им. Она слышала, что в других, более просвещенных университетах, девушкам-студенткам жилось вольготно, но Элизабет не могла себе позволить те просвещенные центры. Если ей не повезет с нью-йоркским факультетом, ей придется вернуться домой, как выразился бы ее отец, «поджав хвост».
Когда Элизабет совсем измучилась от переживаний и не знала, что предпринять, ей на помощь прибыло спасение в лице Кристофера Айверсона, старосты группы, который поглядывал на Элизабет во время лекций по древним цивилизациям. Высокий красавец-блондин, Кристофер был одним из тех, кто терпимо относился к женщинам на территории университета, всегда был вежливым, никогда не делал насмешливых замечаний и даже однажды, когда их взгляды встретились, одарил Элизабет улыбкой.
Как и Моргане, ей тогда было двадцать два года, и она была тайно и безумно в него влюблена.
Это был солнечный день. Элизабет сидела на траве на территории университета и обедала. Вдруг к ней подошел Кристофер Айверсон и спросил, не может ли он к ней присоединиться. Сердце Элизабет подпрыгнуло до небес. Они болтали и ели фрукты; в какой-то неосторожный момент Элизабет открыла ему душу, рассказала о лекциях по анатомии, о своих страхах и переживаниях из-за диплома.
Кристофер нахмурил свои великолепные брови и сказал, что наверняка что-то можно придумать, чтобы решить этот вопрос. Перед уходом он пообещал ей подумать над этим, встал и мигнул ей на прощание, словно они были заговорщиками. Элизабет почувствовала, что теперь еще сильнее любит его.
Решение Кристофера было следующим: Элизабет должна тайно проникнуть в трупную анатомичку, где она получит печатные конспекты и диаграммы, там ей объяснят, что она должна выучить, чтобы сдать экзамен. Там же она сможет взглянуть на труп, чтобы потом честно заявить на экзамене, что она стояла у стола со вскрытым трупом и наблюдала, как работает патологоанатом.
Однажды поздней ночью он зашел за ней в пансион. Элизабет переполняло чувство любви, ее волновали предстоящие приключения. Она тайком сбежала с Кристофером. По дороге в университет он смеялся и держал ее за руку, а Элизабет путалась в своих длинных юбках и задыхалась в корсете, которые она тогда еще носила.