Последний самурай
Шрифт:
Ред Девлин мой отец? спросил я.
Она ответила: Не желаю об этом говорить.
Она так и не вернулась на землю. Моя мама обитала сейчас на планете с невыносимой для выживания атмосферой и силой гравитации, равной 17 единицам. Навалившись на спинку кресла и глядя в «Эскимосскую книгу знаний», она после паузы заставила себя произнести:
Но это просто замечательный язык. Так, давай-ка посмотрим, «kakortarsu», это, по всей видимости, белая лиса. Стало быть, мы имеем «kakortarsu kakortarsuk kakortarsungnik kakortarsuit», а дальше у нас следуют «puije» и «puijit», и чуть ниже на странице «puije» в винительном и «puijit» в именительном падеже,
Я сказал: Тебе все мало?
Она сказала: Мне всегда хотелось выучить еще один, потому что я думала, как бы это было здорово, если бы можно было ввести язык, подобный этому, в ПОВСЕДНЕВНОЕ ПОЛЬЗОВАНИЕ. А потом добавила: Интересно, как будет по-эскимосски «истинный собор из льда»?
Я промолчал.
Она сказала: Ой, посмотри-ка! Я, кажется, поняла, как будет по-эскимосски «Боже, храни короля!»
Сила притяжения на планете Сатурн составляет всего лишь 1,07, и тут она запела:
G^udib saimarliuk Adanterijavut Nalengnartok. Piloridlarlune Nertornadlarlune Ataniotile Uvaptingnut.Я спросил: Это Джеймс Хэттон?
ДЖЕЙМС ХЭТТТОН! воскликнула Сибилла. Да этот человек — истинный колосс!
И она сказала: Мне надо работать.
У меня создалось впечатление, что я лишь напрасно трачу время на «Эскимосскую книгу знаний». Я подумал: Что ж, может, в этом году удастся пройти испытание, — и пошел еще раз взглянуть на открытку с изображением картины лорда Лейтона «Греческие девушки, играющие в мяч», которую Сибилла впервые показала мне несколько лет назад. Не абстракция и не импрессионизм, это ясно, но я так до сих пор и не увидел в ней того, что должен был увидеть. Затем я пятисотый раз перечитал журнальную статью, но так и не увидел в ней того, что должен был увидеть. Затем еще раз прослушал запись с произведением Либерейса — полная чушь и ерунда.
Сибилла сказала: Нельзя ли выключить, а? Мне надо работать.
Я сказал: Знаешь, теперь я понял, что эта запись полная чушь. Этого достаточно?
Она уставилась на меня.
Я спросил: Почему бы тебе не сказать, что тут, по твоему мнению, не так, а уж потом я сам решу?
Она не сводила с меня горящих глаз.
Я спросил: Почему не хочешь говорить мне, кто он? Если надо, могу дать честное слово, что никогда ему не скажу. Я имею право знать.
Она сказала: А у меня есть право молчать на эту тему.
А потом добавила: Если я теперь тебе не нужна, пойду посмотрю немножко «Семь самураев».
И она выключила компьютер. Было около 11.30. Она печатала всего минут восемь, платили ей 6 фунтов 25 пенсов в час, что означало, что заработала она около 83 пенсов.
Она взяла пульт дистанционного управления, нажала на кнопку «пуск».
40 разбойников остановились на холме, что возвышался над японской деревней. Они решили напасть на нее после сбора урожая. Один из крестьян подслушал их разговор.
В деревне проводится совет старейшин. Крестьяне в отчаянии.
Рикити с горящим взором вскакивает на ноги. Давайте сделаем копья из бамбука! Давайте нападем на них первыми!
Только не я, говорит Ёхэй. Невозможно, говорит Мандзо.
Я привык ей верить. Но что, если она ошибается? В прошлом месяце вышла новая книга автора той журнальной статьи. Если верить критикам и обозревателям, он один из величайших писателей современности.
Крестьяне советуются со стариком Гисэку.
Я сказал: Критики называют автора той статьи одним из величайших писателей современности.
Сибилла рассеянно ответила: «Да».
Старец советует им найти голодного самурая.
Я сказал: А один из критиков пишет, что этот писатель является на сегодня самым заметным и значительным англоязычным прозаиком. Другой называет его американским ответом Флоберу. Третий пишет о нем как о величайшем хроникере современного американского опыта. Девять критиков из десяти называют его великим. Пятеро используют слово «гений».
Она сказала: Все они исходят из ложных предпосылок. Если исходить из того, что все американские романы должны быть написаны по-английски, напрашивается другой неизбежный вывод. Ну, к примеру, что Папа Римский должен быть евреем.
Я сказал: Ну, в таком случае эти твои «Семь самураев» просто не могут быть хорошим фильмом. Просто потому, что он черно-белый и японский. Ты совершенно непоследовательна в своих умозаключениях. Это какое-то безумие, подумал вдруг я. Почему мы не говорим, к примеру, об упадке ритуального танца зулусов, или о мутациях водорослей во внутренних водоемах Урала, или о каком-либо другом предмете, выбранном наугад и не имеющем к нам ни малейшего отношения? Я имею право знать, кто он, кем бы он там ни оказался!..
Она сказала: Просто мне не хотелось, чтобы ты говорил первое, что придет тебе в голову, Людо. Существует вполне очевидная разница между человеком, работающим в рамках чисто технического ограничения временем, которые не подлежат контролю с его стороны, и человеком, который принимает все эти ограничения не задумываясь. А потому в полной его власти — отринуть эти рамки.
Она сказала: Возможно, ты просто не заметил, но я пыталась смотреть этот шедевр мирового кинематографа.
Крестьяне видят толпу людей. К берегу реки подходит самурай, священник должен побрить его.
Мифунэ проталкивается сквозь толпу, почесывая подбородок.
Кацусиро спрашивает своего соседа, что происходит.
Я сказал: Так ты считаешь, что Пруст был бы лучше, если подпустить в его романы английского и немецкого, & тут она гневно сверкнула глазами, & я сказал: Почему мы не говорим о влиянии туризма на ритуальные танцы зулусов, почему бы тебе не проверить меня на знание пятидесяти столиц разных стран мира? Все это совершенно не относится к теме нашего разговора. Я имею право знать.