Последний Шаман 2

Бондин Никита

— Да, ужасно, — согласился с черноволосой, устало проводя ладонью по глазам. — И этот ужас пережила та, кем я однажды был. Девушка Лидия, озарённая третьего класса по специализации инженера-биолога и исследователя ультра-мутаций. И от смерти её не спас ни ранг, ни опыт, ни знания.

Во вновь возникшей тишине загудел закипающий чайник и девы пошли разливать кипяток по чашкам. В этот раз они делали это без того привычного задора. И я их понимал. Очень хорошо понимал.

В неуверенном сумраке наступающего утра мы вчетвером молча пили чай. Я также попросил накапать всем того же, чем угостила

меня Елизавета и порекомендовал ещё одну порцию успокаивающего чая отнести Лауре. Вернувшись в своё тело, она тихонько плакала в чердачной комнатке и Белла ей составила компанию на сон грядущий.

Вскоре и Мари, и Яра тоже отошли ко сну, скромно попрощавшись и пожелав нам выспаться.

Оставшись наедине, мы с Елизаветой пили успокаивающий чай и всё никак не дожидались его действия. То ли и правда мы с ней выспались, то ли от стресса организмы наши решили мобилизоваться и травяные седативные нам оказались, что слону дробина. Каждый думал о своём не лёгком и в конце-концов Елизавета меня спросила.

— И что теперь, Семён?

— По поводу? — решил я уточнить, подбирая с пола уснувшего Белого и укладывая его на диван близ подушки.

— По поводу всего, — обвела она руками весь мир и словами дополнила. — Ультра-девайсов, озарённых, всех тех, кого лишили способностей…

— Широкий ты задала вопрос. Лучше давай конкретику. — попросил подругу и она задумалась.

— Окей. Что будет после того, если… — она осеклась и, спустя секунду, поправилась. — Что будет после того, когда нас спасут?

— Ох, подруга. До этого момента ещё дожить и не помереть. Но если так подумать, то по всем имеющимся явным и неявным законам нас с тобой ждёт длительный допрос представителями СКИП и МЭД-Глосс, после которого мы скорее всего загремим в ПСИ, — ответил ей честно и она нахмурилась, зная этот набор букв, но не ведая истинного смысла аббревиатуры. — ПСИ на старом сленге это Пункт Сбора Инакомыслящих, Лизка. И это далеко не те пункты реабилитации, о которых ты знаешь. Это тот самый «NewLand», чем бы и где бы он ни был.

— Ясно, — только и сказала она, глядя проницательно. — Но что намерен делать ты?

— Мстить, — слова слетели с губ раньше, чем успел их осознать и этому порыву я улыбнулся. Ведь этим и являлось то самое сокровище, сохранённое и пронесённое Лидией сквозь ад. Её зерно борьбы. Её росток не сломленной ненависти. — Да, придётся отомстить. Но если в целом и по делу, то намечается у меня один занятный план. И вот его бы я в жизнь захотел привести, дабы этот мир на новые рельсы переставить. Но только для этого нужен сильный лидер.

И словно отвечая моему запросу, во входную дверь дома Елизаветы громко постучали. Переглянувшись, Елизавета чертыхнулась и включила свой гаджет, но так как отвечать онлайн оказалось менее сподручно, чем оффлайн, мы пошли к двери, дабы узнать причину визита.

— Елизавета, Семён! Это я, Карл! Пожалуйста выйдите! — голос молодого ковбоя звучал по ту сторону и мы открыли.

— Да, Карл, что случилось? — спросила она строго, но внимание парня тут же привлёк значок Легиона Смертников на моей груди. Елизавете даже пришлось его окликнуть. — Карл!

— А! Да! Там это. Яков пробудился и бушует. — козырнул он в мою сторону и поспешил в сторону таверны, откуда

раздавался грохот и крики.

— Ну что же, — вздохнула моя подруга, глядя в серую предутреннюю хмарь. — Пойдём, Семён. Кажется нужный тебе лидер у нас на примете есть.

И уж с чем-с чем, а с этим я был полностью согласен.

Накинув перед выходом первую попавшуюся рубаху, я обогнал Елизавету и потопал первым, начав мысленно собирать в голове фигурки для предстоящей шахматной игры. И если бы за этим делом меня в реальности застал шахматист, он бы очень удивился. Ведь я решил собирать не белые фигурки, не чёрные, а сразу всех цветов.

Ведь только так можно достигнуть победы при заранее проигрышных условиях.

Глава 19

«С обретением»

«Во саду ли, в огороде, бизнес рос дельца Мавроди?»

Чую, Чёрный, риторический вопрос.

В утренних сумерках таверна Якова выглядела жутковато. Её чёрные провалы выбитых окон, окончательно рухнувшая крыша веранды, забросанная землёй покосившаяся вывеска и кучи мусора вокруг явно давали понять, что местные решили держаться от таверны подальше. То ли им рассказали о случившемся обороте Якова, то ли горожане сами почувствовали исходящую от неё угрозу и предпочли ютиться в оставшихся домах, сие мне было неведомо. Но в любом случае, теперь даже дежурившая пятёрка ковбоев опасалась в неё заходить.

И их можно понять, ведь когда в темноте заведения звучит жуткое рычание, ломается мебель и время от времени из окон вылетают бутылки, стулья и остатки лавок, последнее, что захочется делать, так это зайти в таверну и начать разбираться.

— Ох уздечку ему в печку… если он опять зверем обратился, я ему по башке поленом настучу, — проворчал я в полутьме, прислушиваясь к грохоту из-за дверей. — Эй, Карл, или кто там из вас Якова первым увидел? Каким он выглядел, может кто сказать?

Спросил у ковбоев, так как тонким зрением ничего не смог разглядеть. Внутри здания будто морока навели и в густом чёрном тумане виднелся только смазанный силуэт.

— В смысле как выглядел? — не понял вопрос один из взрослых ковбоев, держа ружьё на изготовку.

— В прямом смысле. В виде человека или нет? — нетерпеливо уточнил, но только ещё больше их полусонные мозги запутал.

— Что…?

— Кого…?

— А он что, и не человеком может быть…?

— Тьфу, всё с вами ясно. Лизка, готовь тряпку успокаивающую, — попросил я подругу, но в этот же момент из окон зала таверны прозвучал отборнейший витиеватый мат. — Оооо. Нет, дорогая, отбой. Кажется наш Яков всё таки вменяемый.

— Да и тряпка у него осталась. — ответила Елизавета и я лишь головой сокрушённо покачал.

Такую необходимую для успокоения вещицу и рядом с ним оставить. Нонсенс! Хотя в нашем положении сохранять здраво мыслящую голову та ещё задача.

Размяв колени и плечи, я попросил ковбоев с Елизаветой держаться подальше и осторожно ступил на скрипучие доски веранды. Точнее того, что от неё осталось после всех произошёдших событий. И пока я шёл, то внимательно прислушивался к рычанию, сквозь которое нет-нет, но пробивались человеческие фразы.