Последний Шаман 2

Бондин Никита

— Я помню, кто ты! — огрызнулся он и скривился от боли. Приняв сидячее положение, он переводил хмурый взгляд с меня, на Елизавету и с каждым разом задерживался на мне всё дольше. — Я помню всё. Помню тебя, Семён и тебя, Елизавета. Я помню всё в мельчайших подробностях, вплоть до начала падения этого чёртового города. Сколько я спал?

Вопрос прозвучал хлёстко, совсем не в духе того Кравец, которого я знал. Это был голос человека, привыкшего повелевать и держать всё под своим контролем.

— Почти двое суток… — пробормотала Елизавета,

с мостовой поднимаясь и к нам подходя.

— Вот сссобаки… Барьер уже поста…? Ааа. Вижу, — выругался хрипло, наткнувшись взглядом на алую стену. Попробовав встать, он просипел сквозь стиснутые зубы, прижимая руку к отбитой груди. — Уффххсс. Чёрт, кто тебя учил бою, Семён?!

— Что, мало попал? — заботливо осведомился и получил от Якова короткий хмык. — Могу добавить, если хочешь.

— Лучше встать помоги, товарищ «спец», — сказал он, как сплюнул, но руку я ему всё же протянул. Не смотря на состояние, хватка у него оказалась всё такой же крепкой. Оперевшись на моё плечо, он указал в сторону разгромленной таверны и пробухтел. — Но за пауков я тебя не прощу…

— Твоё дело Яков. Можешь хоть под дверь наср*ть, останавливать не буду. Просто заселюсь к тебе на этот день, чтобы оба порадовались, — ввинтил шутейку, пока тащил здоровяка обратно в его обитель. — Ты только скажи, как ты понял, что с пауками это был я? Вроде не светился.

— Почуял, — простым был его ответ, но всё же он мне его более подробно развернул. — Они пахнут тобой, светятся тобой и каждый раз, когда я хочу что-нибудь забыть, сплетают это вновь. Прямо перед глазами. Это невыносимо!

— Ну звиняй. В тот раз либо ты нас задрал бы, либо вот это вот всё. Ты же ведь помнишь тот момент, когда ты в звере был? — поинтересовался у него и тот нехотя ответил.

— Смутно, но да.

— Ну вот и не воняй тогда.

— Я не воняю.

— Воняешь ещё как, двое суток не мылся.

— Да пошёл ты к дьяволу…

— Мальчики, не ругайтесь. — влезла в разговор Елизавета и мы синхронно на неё посмотрели. И к чести её, наш совместный взгляд она с лёгкостью выдержала. — Все склоки потом, а пока что…

Договорить она не успела, так как вернувшиеся ковбои окликнули нас на самом пороге. Самый старший из них, вроде как Томми, вопросил.

— Семён, всё в порядке? Что нам Дейву сказать? — и вместо меня ему ответил Яков Кравец, чей голос звучал очень не добро.

— Скажи ему что прежний старина Яков вернулся и очень хорошо его помнит. Прямо так, слово в слово. Уверен, ты справишься.

Дабы Яков не наговорил лишнего, я тряхнул его и понёс дальше, говоря напоследок парням.

— Вы уж его простите, ребята. Головой стукнулся, осерчал, с кем не бывает. Дейву передайте, что всё в порядке, мы с Елизаветой справились. И если он спит, то не будите, ничего серьёзного уже не случится. Вы молодцы. — те хмуро покивали нам в след и я наконец переступил проломанный порог таверны, ища, куда бы Якова сгрузить.

В этом деле помогла

Елизавета, найдя во всём древесном ужасе один единственный, оставшийся целым, стул. На него то мы Якова и посадили. Я тут же занялся его лечением, а Лизка метнулась в погреб и принесла трёхлитровую бутыль с морсом и пищевые брикеты. Или, как я пошутил, набор зверского мужика, да только никто мою шутку не оценил по достоинству.

Одним махом выпив две трети морса, Яков принялся отправлять вовнутрь себя брикет за брикетом. Да так быстро, что Елизавета банально не успевала их открывать. Вливая в него эфирку, я всё ждал, когда же он начнёт разговор, но он всё ел и молчал, уставившись в пространство.

И только после того, как брикеты начали съедаться медленнее, Елизавета решила спросить.

— Яков. Ты действительно вспомнил всё? Я же помню, я говорила с тобой об этом и ты мечтал узнать. Что именно ты вспомнил?

И ведь верно. Елизавета знала того простого Якова, который являлся хозяином таверны и лишь иногда зверел по неизвестным для него и для неё причинам. Не прекращая лечения, я присматривался к Якову и видел, сколь не проста для него эта тема. Поэтому начал сам, благо для процесса исцеления язык был не нужен.

— Он вспомнил своё прошлое, Лизка. То самое, в котором он являлся старшим братом главы Семьи Кравец. Той Семьи, которая владела всеми окружающими землями, ныне подконтрольные Грековым и Хенвлоу. — и по задвигавшимся мышцам спины Якова я осознал, что мой ответ ему против шкуры пришёлся.

— Тебя кто-то просил за меня отвечать, «господин спец»? — процедил он, делая паузу между поеданием батончиков.

Коснувшись руками его спины, я с силой вправил ему позвонки между лопатками и доходчиво произнёс.

— А ты тон попроще сделай «господин Яков», ибо негоже хамить человеку, который тебя лечит.

— Кхххккк… так ты же эти побои и натворил… — сипло прокашлял он.

— Что не отменяет выказывание уважения последующему лечению, — сказал ему веско, возвращаясь к целительству. — И нечего на меня свои проблемы с Хенвлоу переводить. Не я тебе память блокировал и марафон скудных жизней устраивал. Так что, сказал бы хоть спасибо.

— Знал бы кому именно говорить, сказал бы. — всё ещё едко подметил Яков.

— Между прочим, он спас не только тебя, но и всех нас. И продолжает это делать. И вообще, раз руки есть, то сам распаковывай! — жёстко ворвалась в беседу Елизавета, тоже оскорблённая его тоном. Бросив ему упаковку с брикетами на колени, она пошла в сторону бара, громко ворча. — Если бы я знала, что ты такой грубиян, попросила бы Семёна тебе память не возвращать. Прежним ты был лучше.

— Но-но-но, подруга, не буянь, — пришлось немного притормозить разошедшуюся Лизку. — Это же ты всё знаешь, а он и не в курсе. В общем, я Последний Шаман, ликвидатор на пол-ставки, боец-молодец, в регрессии ходец и по воронам спец. Так что, прошу любить и жаловать.