Последний срок
Шрифт:
– Мне недостаточно новостей. Я хочу знать, что произошло и кто это сделал с моим сыном. Ясно?
– Конечно, ясно. А теперь я хотел бы несколько минут поговорить с вашим внуком. Не могли бы вы…
– Неподходящее время.
– Подходящего времени не будет, господин член муниципального совета. Но, требуя от меня результатов, не мешайте забрасывать сеть. Мне необходимо побеседовать с сыном жертвы. Вот он как раз глядит в нашу сторону. Махните ему рукой, чтобы подошел.
Ирвинг обернулся к могиле, увидел стоящего в одиночестве внука и дал знак приблизиться. Молодой человек послушался, и Ирвинг представил их друг другу.
– Не возражаете, если мы несколько минут поговорим с Чэдом наедине?
У Ирвинга было выражение лица человека, которого предали, но он не выказал эмоций при внуке.
– Разумеется. Буду ждать в машине. Чэд, мы скоро поедем. А вы, детектив… жду от вас сообщений.
– Вы получите их, сэр.
Босх взял Чэда за локоть и увел от деда. Они направились к купе деревьев в центре кладбища, где была тень и где никто не мог потревожить их.
– Чэд, – начал Гарри, – сочувствую вашему горю. Я занимаюсь этим делом и надеюсь вскоре выяснить, что произошло.
– Хорошо.
– Очень не хотелось беспокоить вас в это нелегкое время. Но мне необходимо задать вам несколько вопросов, после чего я вас отпущу.
– Задавайте. Только я ничего не знаю.
– Понимаю. Но мы беседуем со всеми членами семьи. Это обычная практика. Когда вы в последний раз разговаривали с отцом? Помните?
– Да. В воскресенье вечером.
– Обсуждали что-то конкретное?
– Да нет. Он позвонил, и мы немного поболтали – об университете, о том, о сем. Только он выбрал неподходящее время – мне надо было бежать. Поэтому мы быстро закончили.
– Куда вы спешили?
– Условились готовиться к занятиям, и я не мог пропустить.
– Он не говорил ничего о своей работе, о том, что его что-то гнетет или беспокоит?
– Нет.
– Как вы считаете, что произошло с вашим отцом, Чэд?
Долговязый и тощий юноша с покрытым угрями лицом энергично замотал головой:
– Откуда мне знать? Понятия не имею, что с ним случилось.
– Вам известно, зачем он отправился в «Шато-Мармон» и снял номер?
– Нет.
– Хорошо, Чэд, это все. Но уверен, вы хотите знать, что произошло.
– Да.
Юноша понурился.
– Когда вы возвращаетесь в университет?
– Хочу провести с мамой хотя бы выходные.
– Она, конечно, нуждается в этом.
Босх показал на аллею кладбища, где стояли машины.
– Ваша мать и дед ждут вас. Спасибо, что уделили мне время.
– Пожалуйста.
– Всего доброго, Чэд.
– Спасибо.
Босх смотрел, как он бредет к родным, и ему стало жаль парнишку. Казалось, его совсем не манило вернуться к прежней жизни с ее возможностями и надеждами. Но размышлять на эту тему Босху было некогда – ждала работа. По дороге к машине Босх вынул телефон и набрал номер напарника. Чу ответил только после шестого звонка:
– Слушаю, Гарри.
– Что там у вас?
Через лейтенанта Дюваль Босх добился, чтобы в «Шато-Мармон» направили лучшую группу экспертов, которая должна была повторно прошерстить номер 79 в поисках улик. Просеять до пылинки воздух, осветить лазером и инфракрасными лучами предметы, засыпать все кругом порошком для выявления отпечатков пальцев. Использовать любые возможности, позволяющие обнаружить то, что пропустили в первый раз. И попытаться установить связь между Маккуилленом и этим местом.
– Ничего. По крайней мере, до сих пор.
– Ладно. На пожарной лестнице еще не начинали?
– Начали. Там тоже ничего.
Босх не был разочарован, поскольку с самого начала знал, что шансов на успех мало, особенно на пожарной лестнице, четыре дня подвергавшейся воздействию окружающей среды.
– Я нужен вам?
– Нет. Думаю, мы скоро закруглимся. Как прошли похороны?
– Похороны как похороны. Что еще добавить?
Чтобы напарник присматривал за экспертами на месте преступления, Босх в общих чертах рассказал ему о направлении расследования.
– Какой наш следующий шаг?
Гарри сел в машину и завел мотор.
– Полагаю, пора поговорить с Марком Маккуилленом.
– Отлично. Когда?
Босх обдумывал это, но еще не решил, как, когда и где.
– Обсудим, когда вернешься в управление.
Он разъединился и опустил мобильник в карман пиджака. Выезжая с кладбища, немного распустил галстук. И почти тут же снова зазвонил телефон. Босх решил, что это Чу с очередным вопросом, но на экране появилась фамилия Стоун.
– Анна!
– Привет, Гарри, как дела?
– Только что с похорон.
– Чьих?!
– Одного человека, с которым не был знаком. Это по работе. Как дела в центре?
– Хорошо. У меня перерыв.
– Рад. – Босх ждал, понимая, что Анна позвонила не просто так.
– Ты вспоминаешь вчерашний вечер?
Гарри признался себе, что после вчерашнего разговора с Робертом Мейсоном был целиком поглощен расследованием дела Ирвинга.
– Конечно. Мне было очень хорошо.
– Мне тоже было очень даже хорошо, но я не об этом. О том, что я рассказала тебе раньше.
– Не уверен, что понимаю тебя.
– О Шоне. Моем сыне.
Слова показались какими-то зазубренными, неуклюжими. Босх не мог взять в толк, чего она хотела.
– Мм… не знаю, Анна, что я должен думать по этому поводу?
– Не важно. Мне пора.
– Постой. Это же ты мне позвонила. Не исчезай и не обижайся. Просто скажи, что мне полагалось подумать в связи с твоим сыном?
У Босха засосало под ложечкой. Пришло в голову, что вчерашний вечер Анна пыталась использовать для того, чтобы добиться чего-то для сына. Босх считал сына Анны конченым человеком. В двадцать лет Шон накачал наркотиками и изнасиловал девушку. Печальная и страшная история. Он признал себя виновным и отправился в тюрьму. Это случилось пять лет назад, и все эти годы Анна напряженно думала о том, чем вызван его поступок. Что это – генетическая предрасположенность, природа или воспитание? Анна сама оказалась в тупике и, слушая ее ужасную историю, Босх сочувствовал ей.