Последний трюк каскадера
Шрифт:
— Заметьте, — продолжал он, — то, что она рассказывает, не так уж глупо. Да я и сам в какой-то момент додумал, не приходил ли кто посторонний… В таком случае, число гипотез разрастается неимоверно. Но факты — упрямая вещь. Он хитро улыбался. Ришар тоже улыбался.
— Если бы я только знал, зачем ему понадобилось переделывать завещание! — размышлял комиссар вслух.
— О да! — подхватывал Ришар, включаясь в игру.
— Ну, конечно, вам это неизвестно.
— Я уже вам ответил.
— А, в самом деле. Я переливаю из пустого в порожнее. Кстати, как-то вечером я пересмотрел один из ваших фильмов. О нападении на центральный банк, помните?
— Ну как же!"Тайна камеры сейфов». Не бог весть какой шедевр. Но сама по себе идея довольно хитроумная.
— Кто в таких случаях ставит трюки?
— Как когда. Здесь сценарист задумал, что мне следовало использовать тросы грузового лифта. Но сам я предусмотрел каждое движение, каждую мелочь.
— В общем, всю операцию в деталях.
— Совершенно верно. Если хоть одну мелочь упустишь, пусть самую ничтожную, будьте уверены: сломаешь себе шею.
Поэтому я привык все отрабатывать на макете. Даже для того, чтобы совершить обыкновенный прыжок, я рассчитываю траекторию… учитывается все: вес, скорость, угол, даже ветер.
— Черт возьми! К счастью для нас, с точки зрения закона вы безупречны. Иначе… Комиссар вставал, прогуливался по комнате.
— Каковы ваши отношения с Шамбоном? Корректные?
— Почему вы хотите, чтобы они были плохими?
— Кто вас знает! Теперь, когда его дядя умер, присутствие молодой вдовы под одной крышей…
— Вы ведь не из тех, кто собирает сплетни, комиссар.
— Между нами, — настаивает Дре, — госпожа Фроман в самом деле убита горем?
— Признайтесь, на что вы намекаете.
— Какой вы прыткий! Прежде чем намекать, надобно думать о чем-то определенном. До свидания, господин Монтано.
— Я провожу вас.
Ришар делает на костылях несколько шагов вслед за комиссаром, смотрит, как тот удаляется.
— Ищи; ищи, ищейка, — шепчет он. — Тебе еще долго придется покрутиться. ***
Фроман был в отъезде, когда санитарная машина привезла меня из клиники в замок. Моим размещением занялся Шамбон. Он предложил нам посмотреть несколько комнат на выбор.
Возможно, Изе хотелось, чтобы я был поближе к ней, но я выбрал эту комнату на отшибе. Я хотел показать всем, что мое присутствие в Ля Кодиньер будет насколько возможно незаметным. Шамбон сказал, что в моем распоряжении телефон и я могу звонить прямо в город. Я был столь же независим, как клиент роскошного отеля. Вплоть до коляски! А я уже научился ловко управлять ею, на руках пересаживаться с кровати на сиденье и наоборот. Мне еще требовалась помощь, чтобы надеть брюки, но я делал такие успехи, наловчился так быстро цепляться, виснуть, протаскивать и проталкивать самого себя, что приобрел прямо-таки проворность обезьяны в клетке.
— Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь! — сказал Шамбон. — Дядя повторяет, что вы у себя дома.
Глупости, само собой. Я находился в покоях своего палача. Поляна, расстилавшаяся перед моими окнами на фоне Луары и открывавшая обширное пастельных тонов пространство, была его поляной; все принадлежало ему — и бабочки, и птицы, и облака, и небо, поднимавшееся над холмами. Моему взору открывалась картина, воплощавшая радость жизни и движения.
У меня было привилегированное кресло на авансцене, дабы созерцать, как течет жизнь. Благодарю вас, месье Фроман. Когда Иза убрала мою комнату по своему вкусу, я удержал ее.
— Постой минутку, Иза.
С чего начать? Я тщательно подготовил маленький доклад, и вдруг грудь мою пронзила дикая боль.
— Ты подумала о нашем положении?
— Да.
— Тебе известно, почему он меня здесь оставил?
— Да. Из-за меня.
— Как ты думаешь, сколько времени он будет влюблен в тебя? Ведь речь идет именно об этом.
— Да. Нас сближало слишком многое — риск. Не было нужды много говорить.
— Я не уступлю, — сказала она.
— Само собой. Она замолчала, покусывая кончик пальца.
— Ты хочешь, чтобы я вышла за него? — выговорила она наконец.
— Да. Я хочу, чтобы ты вышла за него. Она склонила голову и тихо продолжила:
— Ты понимаешь, что делаешь?
— Разумеется. Хочу обеспечить тебя.
— И когда это произойдет? Она смотрела на меня пристально и тревожно.
— Замужество — это ведь только начало, — прошептала она.
— Я права?
Я поцеловал ей руку.
— Доверься мне. Прежде всего обеспеченность. Мы не должны оставаться здесь на положении жильцов. А потом… потом я тебе объясню.
— Объясни сейчас же.
— Замужество — дело хрупкое.
— Развод?
— Почему бы нет? Не зря придумано.
— И ты полагаешь, что такой человек, как он, допустит, чтобы им манипулировали? Ты что-то от меня скрываешь.
— Нет, Изочка. Уверяю тебя. Я не более тебя знаю, чем все это кончится. Но мы его перехитрим. Положись на меня.
Оставалось только предоставить событиям идти своим чередом. Иза занималась Фроманом. Я надумал приручить Шамбона. Нетрудно было заметить, что Иза нравилась ему. Если бы только мне удалось натравить племянника на дядю!…
С одной стороны — старуха, с другой — Фроман, а посредине Шамбон, бедняга, этакий трусливый девственник, занимавший в цементной промышленности второстепенный, как я потом узнал, пост. Этот тип был мало на что способен и привык покоряться. Но ведь бараны, если их довести до бешенства, становятся опасными. Оставалось довести его до бешенства.