Последний в черном списке
Шрифт:
Вдруг одна из автоматных очередей ранила бойца, за которого сражалась Валентина. Тоненькая линейка внизу экрана, обозначающая запас жизненных сил бойца, уменьшилась на два деления.
— Базуку возьмите, — повторил Перегудов.
Девушка колебалась. Неприятельские солдаты продолжали штурм комнаты. Валентина с досадой издала невнятное мычание и после недолгих раздумий воспользовалась советом сыщика. Через минуту ряды противников спецназовца стали таять. Вторая линейка, на которой отсчитывались силы неприятеля, неукоснительно уменьшалась. Наконец
Справедливый воин Валентины выскочил из резервуара, в котором был заперт врагами, и изо всех сил бросился бежать вперед по коридору. Последние деления на линейке «жизни» мужчины сокращались с каждым его шагом. И вот до конца лабиринта остались считаные шаги. Наконец перед ним открылась последняя дверь, человек перешагнул одной ногой порог, победоносно вскинул руки и внезапно, пройдя на следующий уровень игры, замертво рухнул на землю.
Привычный удар гонга, возвещающий, что спецназовец прорвался на следующий уровень, не прозвучал…
Валентина и сыщик некоторое время молча смотрели на экран, пока Перегудов не прервал молчание:
— Можно я с вами поговорю?
Девушка повернулась. Следователь не мог не отметить, что в жизни девушка была еще красивее, чем на фотографии. Ее огромные, немного раскосые, воспаленные от долгого пребывания у экрана глаза с длинными и пушистыми, как и у мальчика на фотографии, ресницами строго и с какой-то глубокой затаенной болью смотрели на него.
— Валя, у вас есть друзья? — спросил Перегудов.
— Что? — не сразу поняла девушка.
— Я хотел узнать, есть у вас кто-то из знакомых сверстников, кто мог бы… Ну, знаете, вступиться за ближнего.
— Ну, есть, — с недоверием ответила Валентина.
— А где они сейчас?
— В институте.
— Вы вместе учитесь? — поинтересовался Виктор Алексеевич.
— Да.
— А вчера? Вы их видели вчера?
— Да, у нас было три пары, и мы виделись вчера.
— Три пары… Это как долго? — спросил сыщик.
— С утра до часу.
— Понятно. Я спросил потому, что вчера в двенадцать часов дня убили Егора Старцева… Ударом по голове… — начал Перегудов.
— Так ему, козлу, и надо, — зло бросила Валя. Глаза ее мрачно вспыхнули.
— Скажите, сколько…
— Может, хватит вопросов, а? — круто оборвала разговор Валентина.
— Хорошо, — согласился Перегудов. — А можно все-таки последний?
Девушка пожала плечами.
— Может, хватит? По-моему, вам пора уходить отсюда…
— И все-таки, — настаивал Перегудов. — Откуда у вас эта игра? Вам нравится стрелять в людей?
Валентина не ожидала от следователя такого вопроса.
— Это папина, — по-детски оправдалась она. — Вообще-то не нравится. Я просто закончила реферат и решила отвлечься.
Валя повернулась к столу и показала на прозрачную файловую папку, лежащую на столе. На первой странице крупными буквами было написано: «Английская фонетика — исторический экскурс».
— А вообще-то мне играть некогда, — добавила
— А я тоже играл в эту игру, когда проходил переквалификацию в институте. Я тогда стажировался в милиции, знаете, отдел такой есть — оперативно-следственный. Ну и дежурить ночами приходилось. Мы по очереди вахту несли. Ребята спать ложатся, а один на телефоне. Потом, значит, кто-нибудь сменяет дежурного, садится у телефона, а ты спать. Но только тогда она попроще, конечно, была. Мне ее друг из Штатов привез. И мы, можно сказать, первые были, кто в эту игру играл.
— Ну, тогда понятно, откуда вы все знаете. Базука, там… дубинка, — девушка расслабленно откинулась на спинку стула.
— Да… Было дело. Валя, а можно я все-таки задам вам еще один вопрос?
Девушка снова помолчала, но позы не изменила.
— Ваш отец. Он… Он сильно изменился после гибели брата? Может, вы замечали что-то странное в его поведении?
— Нет.
Следователь посмотрел в глаза девушке:
— Совсем?
— По сути, нет, — поправилась Валентина. — Послушайте, знаете что? Давайте все-таки закончим нашу беседу…
Перегудов услышал за стенкой чьи-то шаги. В следующее мгновение дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился высокий крепкий мужчина в темном плаще. Его лицо было напряжено. Пружинистая походка также выдавала его крайне взволнованное состояние. Елизаров бросил тяжелый взгляд на следователя и прошел на середину комнаты, встав между дочерью и Перегудовым.
— Вы кто? — резко спросил он сыщика.
— Прокуратура.
Перегудов достал из кармана удостоверение и протянул его отцу девушки. Елизаров открыл дверь и жестом пригласил его в коридор.
— Пойдемте со мной, — сказал он, не глядя на документы.
Дождавшись, когда Перегудов выйдет из комнаты, Елизаров тоже шагнул в коридор и плотно закрыл за собой дверь. Прежде чем покинуть комнату, следователь успел еще раз посмотреть на Валентину. Ему показалось, что в уголках глаз у нее появились слезы.
Елизаров прошел на кухню. Полы его плаща развевались при ходьбе.
— Садитесь, — хмуро сказал он, выдвинув из-под стола табуретку и показав на нее следователю.
Перегудов не стал спорить. Он спокойно принял предложение Елизарова и сел. Мужчина остался стоять и, облокотившись обеими руками о стол, навис над следователем всем корпусом. Перегудов не двинулся с места.
— Чего вам надо? — вызывающе, сверху вниз глядя на сыщика, спросил Елизаров.
Перегудов по пути к дому Елизаровых именно таким и представлял себе отца семьи и был готов к любому повороту событий.
— Послушайте, в той комнате, — не дожидаясь ответа, резко продолжил хозяин квартиры, показывая пальцем на дверь комнаты Валентины, — моя дочь. И я хочу, чтобы вы никогда, никогда больше там не появлялись.
Перегудов не стал менять неудобной позы, в которой держал его Елизаров. Вместо этого он спокойно передвинул на середину стола свое удостоверение и требовательно сказал: