Последний викинг. «Ярость норманнов»
Шрифт:
– Именно так я и расскажу, – пообещал Халльдор.
Больше о Барди речи идти не будет. О нем рассказывается подробнее в «Саге о битве на Пустоши».
Глава 27
Торир Собака
Харальд отправился в погоню за Ториром Собакой. Ладьи шли по извилистым протокам, на которые разделилась Вина перед впадением в Гандвик. Иногда из леса выбегали лоси, с шумом погружались в воду и проплывали перед носом ладьи. Вечером добрались до заводи, образованной речкой, которая впадала в одну из проток. Перед заводью был остров, а за островом тянулись обширные заболоченные мхи. Заметно было, что заводь служила стоянкой для многих путников. Между деревьями чернели кострища. Халльдор поворошил носком башмака золу и коротко изрек:
– Вчерашний костер!
– Наверное, здесь стояли бьярмы, – предположил Харальд.
Исландец наклонился и поднял с земли обрывок каната из тюленьей кожи. Харальд кивнул. Не было нужды в словах, ибо подобные канаты плели только в Северных Странах. Когда один из дружинников нашел во мхах деревянную уключину, последние сомнения развеялись. Здесь стояли норманны, и Харальд был уверен, что тут был не кто иной, как Торир Собака. Он спешил доплыть по реке до моря, чтобы вернуться домой до начала зимних штормов. Судя по всему, он опередил их на два дня. Эту разницу можно было наверстать, потому что большие морские корабли плывут по реке не так быстро, как узкие ладьи. Харальд велел дружинникам как следует отдохнуть перед завтрашним днем.
Ночью разыгралась непогода. Подул холодный северный ветер. Его ледяное дыхание принесло черные тучи. С неба повалил снег, покрывший белой пеленой зеленый мох. Ветер завывал так страшно, что казался воем свирепого Юмали. Дружинники мрачно глядели на снежные вихри, кружившие по берегу, и тихо шептались друг с другом. За несколько лет, проведенных в Гардарике, Харальд хорошо усвоил язык словен. Он без переводчика понимал, что дружинники шепчутся о том, что он прогневал идола, наславшего непогоду. Они оказались в западне, так как заводь и протоку вплоть до острова сковало льдом. Харальд приказал рубить лед, чтобы расчистить проход для ладей. Дружинники повиновались неохотно. Один только Халльдор рубил своей секирой лед с неистовством берсерка.
Выйдя на открытую воду, ладьи замерли на месте. Северный ветер дул навстречу, загоняя их назад. Дружинники гребли изо всех сил, но ладьи продвигались медленно. От холода вода густела на глазах и превращалась в вязкую смесь, которая скреблась о днище. Кромка берега уже покрылась ломким льдом. С огромным трудом они добрались до места впадения Вины в морской залив. Он был как самый широкий фьорд. Один берег едва угадывался за валившим с неба снегом, а второго не было видно вовсе.
– Матушка зима пожаловала! Придется бросить ладьи и топать пехом! – тяжко вздохнул один из дружинников.
Харальда, напротив, порадовало появление льда. Он подумал, что корабли Торира Собаки не успеют выйти в открытое море и попадут в ледяной плен. Надо подождать, когда лед окрепнет и по нему станет возможным ходить. Они поставили шалаши и укрылись в них от непогоды. Метель продолжалась всю ночь. Утром ветер стих. Харальд выполз из шалаша, занесенного снегом. Небо очистилось, на нем показалось солнце. Все кругом было белым, а залив, сколько хватало глаз, покрывал искрившийся под солнцем лед.
Харальд осторожно ступил на замерзшую гладь. Лед трещал, но не трескался. Харальд знал, что молодой осенний лед тонок, но крепок, в отличие от весеннего, предательски подточенного промоинами. Он вынул из своего мешка коньки, купленные на Торге в Хольмгарде. Дома в Норвегии у него были точь-в-точь такие же, сделанные из моржовой кости. Он прикрутил коньки к ногам, взял в руки длинное копье и помчался по льду, отталкиваясь от него копьем. С помощью копья Харальд развил большую скорость. Он мчался вдоль берега, как ветер, и в мгновение ока миновал мыс, казавшийся очень далеким. За мысом он заметил три крошечные черные точки, выделявшиеся на безбрежном белом пространстве. Харальд помчался в их сторону. Точки постепенно превратились в людей. Вскоре можно было различить их одеяния. Харальд увидел, что это не бьярмы, а еще через мгновение понял, что перед ним норманны.
Викинги шли друг за другом вдоль заснеженного берега. Харальд мчался со стороны солнца, и викинги поздно заметили его. Они застыли, держа ладони у глаз и силясь понять, кто несется на коньках в Стране Бьярмов. Потом они встали в ряд, подняв щиты и секиры. В последний раз оттолкнувшись копьем, Харальд выставил его перед собой и на огромной скорости врезался в строй викингов. Копье насквозь пронзило одного из воинов, потому что он не надел лат, опасаясь провалиться под тонкий лед. Не теряя времени, Харальд выхватил Усыпителя Жизни и заставил навсегда заснуть второго викинга. Наверное, дело было в скорости, развитой на льду, потому что ему впервые удалось одним ударом снести голову с плеч врага. Харальд бросился на третьего викинга, но тот оказался проворным и отбил удар. Харальд кружил вокруг него на коньках, выбирая место для удара. Викинг поворачивался за ним, прикрыв лицо щитом и держа наготове секиру. Харальд ринулся вперед, и в это мгновение лед под их тяжестью треснул. По блестящей глади побежали извилистые трещины, сквозь которые хлынула вода. Харальд успел оттолкнуться коньком от уходящей вниз льдины и выскочил из полыньи на безопасное место.
Его противник барахтался в полынье, упустив секиру. Несколько раз ему удавалось наполовину вылезти из воды, но лед по краям полыньи ломался под его весом, и он вновь погружался в мешанину из воды и льдин. Харальд хладнокровно наблюдал за потугами обреченного человека. Викинг был сильным мужчиной, но ледяная вода лишит его сил и отправит в Хель. Потом мороз затянет полынью, и покойник вмерзнет в глыбу льда. Может быть, бьярмы случайно увидят его и будут рассказывать, как всемогущий Юмали покарал чужеземца.
Через некоторое время викинг прекратил бороться за жизнь. Он держался холодеющими пальцами за тонкую кромку полыньи и, казалось, что-то обдумывал. Потом он произнес:
Вот плетусь из лесаВ лес – немного чести!Харальд чуть не свалился в полынью от удивления. Он никому не повторял юношескую вису, сложенную после битвы при Стикластадире. Лишь глухой лес и сопровождавший его проводник слышали эти слова. Вглядевшись в лицо викинга, Харальд с трудом узнал молодого бонда, заросшего густой бородой.
– Я помню, ты говорил, что носишь примечательное прозвище.
– Да! Кетиль Тюленьи Яйца!
– Ты плаваешь хуже тюленя.
– Помоги мне выбраться! Ведь когда-то я спас тебе жизнь!
– Я расплатился с тобой, подарив золотое ожерелье.
– Оно на моей шее. Ты можешь взять его, если вытащишь меня из полыньи. В противном случае ожерелье вместе со мной пойдет ко дну.
– Я помогу тебе и даже не возьму ожерелье. Но взамен ты окажешь мне большую услугу.
Харальд протянул Кетелю копье. Он схватился за древко, и Харальд вытащил его из воды. Викинг отполз подальше от полыньи и, обессиленный, лег на лед. Его борода уже превратилась в лед, а одежда смерзлась. Харальд приставил к его груди копье: