Последний закон Ньютона
Шрифт:
А в это время в далекой Мангалии события разворачивались так. Во-первых, оказалось, что род Али-заде был кровным врагом не Ухухоевых, а Мойдодыровых! Так что незадачливого мстителя вытолкали в шею и в сторону Минеральных Вод пешком по шпалам. Его лжесекретаршу оставил у себя племянник своего дяди. В качестве гражданской жены. Во-вторых, однажды она, маясь своей амбициозной дурью, велела вызвать одного из арестованных лжеплемянников и повторить насчет Португалии, которая в свое время чем только не владела, а у самой территории – плюнуть и растереть. По ее просьбе арестованный плевал на линолеум, растирая слюни шнурованным ботинком. Когда у арестованного закончились слюни, она показала заплеванный
Ролик заканчивался часами во весь экран, под которыми на ста двадцати языках и наречиях стояла фраза: время пошло!
Неизвестно, чем бы это закончилось, но дело, как всегда, спас случай. То есть снежный человек. В смысле упомянутый Курт. Выйдя как-то ночью по малой нужде, он еще раз шмякнулся башкой о скалу и вспомнил свое приключение со снежным человеком до мелочей. Тогда они с немецким упорством снарядили экспедицию и через три дня напали на его, снежного человека, прямой след. След этот принадлежал бывшему прапорщику бывших советских войск Хадоркину. Прапорщик Хадоркин служил на злосчастной базе и, будучи приставленным к ракетам по хозяйственной части, потихоньку доставал из них начинку, содержавшую драгметаллы, и продавал деловым людям на вес. А взамен ставил туда крепления от лыж, панцирные сетки и чайные подстаканники. Их ему поставлял знакомый проводник Северо-Кавказской ж/д. К тому времени, когда задул ветер перемен, прапорщик ракетных войск стратегического назначения Хадоркин Л. Д. добыл из вверенных ракет всю полезную начинку и поселился в дальнем замшелом ауле, куда перетащил нереализованное военно-ракетное имущество, ожидая прихода новой жизни. Что касается овдовевших ракет, то их по-прежнему можно было возить в конце парада, показывать женщинам и зарубежным корреспондентам; или посадить рядом с ними джигитов, круглосуточно играющих в нарды на ящиках с динамитом в ожидании команды «первый – пошел!». А ни на что более серьезное они давно не годились. Но чаемый капитализм все не являлся, поскольку:
а) Мангалия и сопредельные страны вместо капитализма сделали решительный скачок в феодализм со всеми строгими вытекающими;
б) на бывшей Родине вероломно поменялись деньги! Так что тщательно замаскированную пещеру, до половины заваленную накопленными пачками и мешками с пачками, можно было тоже показывать туристам. Поскольку на обклейку освободившимися «десятками» хижин и вигвамов пошла самая их ерунда. Сам Хадоркин, смертельно скучая по нормальной еде, прикинулся снежным человеком, выбирался наружу неизвестными тропами, пугал туристов, а когда все с визгом разбегались, заходил в лагерь, кушал разбросанную сгущенку и читал газеты. После чего удалялся с горловым рыком, оставляя на снегу огромный след, который всегда носил прикрепленным за спиной.
Такие дела.
Тут и сказке ТХЕ ЭНД.
Еще одна «Книга Эсфирь»
Однажды пришли к автору ребята из близлежащей синагоги и сказали следующее.
– Автор, – сказали они, – ты хоть и христианин, а умеешь. А мы – молодые – хотим представить что-то такое на наш веселый праздник, чтобы наши старики узнали, наконец, чему он посвящен, а услышав, задрожали от смеха. Ибо праздник этот, как уже мы сказали, веселый. Ву компрене, добавили они на своем языке?
А чего ж и не компрене.
В результате они таки сделали некоторое театральное действо, и, говорят, там было много смеха. И что для автора дорого, история получилась исторически не перевранная.
А это уже пилотаж.
На сцене появляется чтец, одет во что угодно.
Чтец торжественно:
– Во времена царя Артаксеркса, в третий год царствования его, царь издал указ, чтобы собрали всех молодых девиц, красивых видом, в престольный город Сузы, и девица, которая понравится глазам царя, станет царицею.
Был в то время в Сузах иудеянин, имя его Мардохей, из колена Вениаминова. И был он воспитателем девицы Есфири, так как не было у нее ни отца, ни матери. Она была красива станом и пригожа лицем.
И сказал Мардохей Эсфири:
– Эсфирь, ты тоже приглашена пред лице царя Артаксеркса. Поди собери портфолио твое.
И ответила Эсфирь:
– О воспитатель и биологический дядя мой, при мне портфолио мое!
Имея в виду упомянутое лице и красивый стан свой.
И полюбил царь Есфирь более всех девиц, и возложил царский венец на голову ее, и сделал ее царицею от Индии до Эфиопии.
И отметили это событие вавилонские мудрецы и халдеи, как лучший старт-ап шестого века до нашей эры.
Чтец:
– «В те дни возвеличил царь Артаксеркс Амана, сына Амадафа, и вознес его, и поставил его…
Входит Аман, сердитый и стремительный, одет как угодно.
Аман, исполнен гнева, – Чтецу:
– Погоди! Напомни всем, кто я такой?!
– Ты – Аман, сын Амадафа, ты был внесен в шорт-лист любимцев царских, и царь вознес и поставил твое седалище выше всех князей его!..
Аман подозрительно:
– Что-что поставил?
– Ну, трон.
– А, в этом смысле!.. Дальше.
– «И все, служащие при царе, должны падать ниц пред Аманом, ибо так приказал царь!..»
– Вот! А Мордехай Иудеянин, сидящий у царских ворот, – не падает! – Подозрительно: – Кстати, почему ты не падаешь?
– Я сегодня уже.
– Да?! – Меняет тему: – Видел ли ты новую царицу и как она показалась тебе?
– Не видели ее очи мои!
– Как не видели ее очи твои, вспомни, я шел подле нее.
– Я как раз лежал ниц!
– Молодец. – Свирепо: – А Мордехай нет!
Поправил:
– Мардохей! Мы уже говорили: Мардохей, зачем ты преступаешь повеление царское? За это – смертная казнь!
– А он?!
– Говорит, Закон их запрещает кланяться никому, кроме Бога их! И сказали мы, Мардохей: отдельно мухи, и отдельно котлеты от них! Упади перед Аманом, потом перед Богом своим! Говорит, нет!
– Почему?!
– Он говорит, одно из падений будет нелегитимным!
– Да?! Я прикажу повесить его!
– Ты забыл, Аман, Мардохей раскрыл заговор и спас жизнь царскую! И дал царь Мардохею за это бонусы и соцпакет и повелел, да не упадет ни одна перхоть с головы его!
Гордо:
– Мое седалище вознес царь выше всех!
– Ты знаешь царя, сегодня вознес седалище твое, завтра опустит его!
– Что делать мне?!
Придумал:
– Пусть царь прикажет уничтожить всех евреев! И тогда Мардохей Иудеянин будет казнен как бы по умолчанию. Спросит царь, где Мардохей – спаситель мой?! Извините, ваше величество, ваша подпись?! Слово царское – закон!