Последний защитник
Шрифт:
Феррус кивнул. Тем временем Ривс нагнулся и стал разворачивать сверток. Там оказались кремень и кресало. Он сложил ладони лодочкой и стал дуть на трут. Искра выскочила почти сразу, и между пальцами показался колеблющийся огонь.
– Когда найдешь этот кирпич, – продолжала Кэт, – отсчитай три кирпича вперед, – она продемонстрировала ему три пальца, – а потом еще два вверх, – она показала два пальца, – выскреби засохший раствор вокруг этого кирпича и кирпича над ним. Он должен отходить легко. А потом вынь кирпичи. И принеси нам то, что найдешь в углублении за ними.
Она медленно повторила указания. Заметила, как на лице Ферруса двигаются мышцы. Он словно бы пережевывал смысл того, что ему говорили, прежде чем проглотить.
– Ты понял? – спросила Кэтрин.
Феррус улыбнулся, отчего его лицо разделилось пополам, и кивнул.
Ривс зажег от пламени свечу, некоторое время подержал ее в руках, а затем поставил внутрь небольшого фонаря с железной решеткой. Он протянул его Феррусу вместе с железным зубцом, пояснив:
– Это чтобы ковырять засохший раствор. Иди. – Он придвинулся к Феррусу очень близко. – Смотри не подведи нас. Сам знаешь, что тогда тебе будет. – Он подтолкнул помощника. – Иди!
Феррус проскользнул в шахту, ведущую в коллектор. Кэт подошла ближе и наблюдала. Он спускался медленно, нащупывая опоры, вырезанные в кирпиче, и цепляясь за вертикальный железный поручень, прикрепленный к стене шахты. Дно коллектора находилось в шести или семи футах ниже уровня плиток на полу. Свет фонаря поблескивал на сырых стенах. Феррус поднял голову и посмотрел на Кэтрин. Ей показалось, будто он все еще улыбается, но подобное было бы столь нелепо, что она решила: это обман зрения и все дело в освещении.
Скорчившись, помощник золотаря медленно исчезал из поля зрения. Кэт выпрямилась. Осторожные шаги Ферруса внизу затихали.
Все молчали. Ривс бросил взгляд в сторону двери. Господин Хэксби с хмурым видом снимал со своего рукава невидимую соринку. Вил стоял поодаль с отсутствующим выражением лица. Кэт гадала, зачем ему или его хозяину Бекингему вообще понадобилось здесь присутствовать. Для герцога интерес представлял Ричард Кромвель, а вовсе не старые ценности, которые госпожа Кромвель спрятала до того, как ее выселили из Кокпита почти девять лет назад.
Внезапно Вил вскинул голову:
– Сюда кто-то идет.
Не успел он договорить, как Кэт услышала хруст шагов на гравиевой дорожке: кто-то даже не шел, а бежал. Вил схватился за эфес своей шпаги и укрылся за ширмой. Хэксби начал дрожать. Ривс выругался себе под нос.
На пороге появился лакей:
– Немедленно уходите!
– В чем дело? – Ривс шагнул к нему навстречу. – Что случилось?
– Леди Каслмейн идет на прогулку в сад герцога. Она не любит, чтобы на нее смотрели, когда она желает побыть одна. Уходите. Быстрее!
– Понятно, – выйдя из-за ширмы, сказал Вил.
Он взял Хэксби под руку и повел его к двери. Ривс последовал за ними. Лакей уже был на улице.
– А как же Феррус? – спросила Кэт.
– Оставим его здесь, – ответил Ривс, выходя. – Быть может, его не заметят, а если даже и заметят, он все равно ничего не скажет.
– Бегите! – крикнул лакей. – Миледи уже у калитки!
Кэт повернулась и нагнулась над люком:
– Эй, Феррус! Ты меня слышишь? Побудь внизу и не шуми, пока господин Ривс не придет и не позовет тебя.
Кэтрин услышала слабое шарканье по воде где-то далеко в темноте. Она выпрямилась и быстро направилась к двери погреба, которая осталась открытой, но резко остановилась на ступенях, не дойдя до порога. Снаружи доносился сердитый женский голос.
Дверь погреба могла быть видна из многих мест в саду. Так что путь назад для Кэт был отрезан. Она предположила, что остальные уже успели ретироваться в парк, но, если она сейчас выйдет, ее наверняка увидят. Рисковать определенно не стоит. Кроме того, ворота в парк могут быть снова заперты.
Даже дверь погреба сейчас закрывать нельзя, вдруг леди Каслмейн услышит звук щеколды или увидит, как движется дверь. За неимением иных вариантов Кэт вынуждена была вернуться в погреб. Она обошла открытый люк и затаилась за ширмой.
Если смотреть через отверстие в ширме, дверь будет видна. Сердце отчаянно колотилось в груди, но Кэт внушала себе, что нет никаких причин для паники, если она станет вести себя тихо. В конце концов, у леди Каслмейн или у ее сопровождающих не было повода заходить сюда. Даже если кто-то вдруг подойдет к двери и заглянет внутрь, то Кэт за ширмой не заметит.
А женский голос становился все более громким и сердитым:
– Как вы можете так со мной поступать?
В ответ послышался мужской голос, тихий и успокаивающий. Кэт не могла разобрать слов, но пара была довольно близко от двери.
– Это омерзительно! – взвизгнула женщина. – Я прошу о такой малости!
Беседа продолжалась, но теперь голоса звучали тише и явно удалялись. У Кэт пересохло во рту.
«Эти двое скоро уйдут, – подумала она. – Эта часть сада находится в тени. Наверняка они предпочтут солнце».
Неожиданно послышался новый звук или, точнее, множество разных звуков: кто-то вбежал в погреб, когти царапали камень и кирпич, а потом раздался лай – громкий и возбужденный; далее последовали шумное дыхание, скрип петель, стук двери о стену и крик мужчины:
– Черт вас побери! А ну-ка идите ко мне, маленькие негодники!
Через дыру в ширме Кэтрин увидела мужчину – высокого некрасивого джентльмена, с тонкими усиками и в черном парике. На нем был длинный поношенный камзол.
Если женщина – миледи Каслмейн, тогда ее спутник…