Последний защитник
Шрифт:
– Я не понимаю, – сказала Кэтрин, отталкивая ее. – Всего несколько часов назад вы жаждали обрести то, что госпожа Кромвель спрятала в Кокпите. Вы не доверяли герцогу Бекингему и страшились того, во что он может вас вовлечь. А теперь вы спокойно пируете в его доме. И похоже, нисколько не расстроились, что не нашли то, что искали.
– Кэтрин! – вскричал Хэксби. – Что ты себе позволяешь?! Ты ставишь свои суждения выше моих? Выше суждений господина Кромвеля?
Она пропустила слова мужа мимо ушей:
– Да я смотрю, герцог вас всех просто околдовал.
– Я понимаю, мадам, вашу обескураженность, – произнес Кромвель голосом сладким и приторным, как кизиловый джем. – Это вполне естественно. – (Она повернулась к нему, готовая ответить резкостью.) – Позвольте мне объяснить. Я вовсе не потерял надежду найти матушкино наследство, просто сейчас необходимость обрести его стала не столь настоятельной, как прежде. – Он улыбнулся Кэт, и она увидела на его лице облегчение. – Герцог проявил щедрость и ссудил мне приличную сумму, очень приличную – он называет это подарком, но я, разумеется, не могу принять ее в качестве такового. Это удовлетворяет мои нынешние нужды. Кроме того, его светлость походатайствовал за меня перед королем.
– С чего это вдруг?
– Ну, во-первых, в благодарность за услуги, которые я оказал Бекингему много лет назад. А во-вторых, ему необходима моя поддержка сегодня и в будущем. Хотя я не понимаю, чем могу ему служить, ибо…
– Ну что вы, сэр! – перебила его Элизабет. – Не стоит себя принижать. Джентльмены, с которыми вы встречались днем, высоко ценят вас, разве не так? И герцог, разумеется, тоже. Ваша роль в их деле чрезвычайно важна. Полагаю, все они искренне верят в добрые помыслы Бекингема. Как, впрочем, и вы сами.
Кэт переводила удивленный взгляд с Элизабет на Кромвеля, а с Кромвеля на своего мужа. Все трое улыбались ей, приглашая разделить их радость. Ну почему, подумала она, люди так легко верят в то, во что хотят верить? Все, что происходило в этом доме, слишком уж смахивало на государственную измену, а Бекингему можно было доверять не больше, чем переменчивой английской погоде.
– Ну вот, теперь все прояснилось, – улыбнулся Кромвель. – Позвольте предложить вам, мадам, бокал вина. Вы голодны?
– Нет, – ответила Кэтрин, тотчас поняв, что это неправда, и взглянула на Хэксби, который допивал свое вино. – Нам с мужем пора домой.
– Нет нужды спешить, – возразил господин Хэксби, протягивая ноги к огню. – Никакой.
И тут лакей распахнул дверь и в комнату вошел герцог. Бекингем был одет роскошно, словно бы собрался на бал. Он весь блестел в отраженном свете свечей.
– Какая прелестная компания! – воскликнул он. – Я так рад, что и госпожа Хэксби тоже к нам присоединилась.
Герцог низко ей поклонился, будто она была гранд-дамой. В ответ Кэтрин машинально сделала реверанс.
– Некоторым джентльменам не терпится с вами встретиться. Уверен, мадам, кое-кого из них вы помните с детства. – Он улыбнулся ей. – Друзья вашего покойного отца с нетерпением хотят возобновить знакомство с вами.
– Нет! – отрезала Кэтрин, глядя на румяное лицо герцога. – Я вам уже говорила, сэр, что не стану этого делать.
– То было в прошлый четверг. А сейчас… Обстоятельства меняются. Теперь настало время. И у вас нет выбора.
– Дорогая… – пробормотал господин Хэксби за ее спиной. – Ну почему бы не пойти навстречу его светлости? Он ведь просит тебя о такой малости. И герцог останется нашим другом, как уверяет господин Вил, в отношении будущих заказов. Ты только… только подумай, во что это может вылиться. Поговаривают о строительстве особняка в Йоркшире. Еще один Кливден.
Кэт не сводила глаз с Бекингема.
«Какие у него пухлые капризные губы, – подумала она, пытаясь найти успокоение в холодном наблюдении, чтобы свести фигуру этого могущественного человека до обозримого размера. – Он похож на избалованного ребенка, который не привык к возражениям и устраивает истерики, если ему перечат».
– Нет, – повторила Кэтрин, на этот раз громче. – Мне жаль, но я ненавижу своего покойного отца и презираю то, за что он боролся.
В комнате повисло молчание. Бекингем нагнул голову, продолжая на нее смотреть. Он склонился над Кэт совсем низко. Она с трудом удержалась, чтобы не попятиться.
– В таком случае, малышка, как сие ни прискорбно, ты не оставляешь мне выбора, – сказал он очень тихо, так чтобы лишь она одна могла это слышать; глаза у герцога были большие, слегка красноватые; казалось, его распирает гнев, но он продолжил довольно спокойно: – Если вы не сделаете, как я желаю, мадам, то я отдам вашего мужа в руки Даррела. Он отведет старика в погреб и займется им, дабы таким способом убедить вас. И сие будет продолжаться до тех пор, пока вы не передумаете.
– Это варварство, сэр.
– Вы можете наблюдать за происходящим, если хотите, – вещал он как ни в чем не бывало. – А если у вас не хватит мужества лицезреть последствия собственного неразумного поведения, то я пришлю человека с отчетом. Тем временем Даррел будет продолжать свою работу, пока вы не сочтете возможным выполнить мою скромную просьбу.
Служанка средних лет в сопровождении двух лакеев, освещавших путь, отвела Кэт и Элизабет в спальню на третьем этаже. Лакеи были одновременно также и охранниками. Они заняли свои места на широкой лестничной площадке перед дверью в спальню.
Внутри служанка сделала реверанс, глядя в пространство между двумя молодыми женщинами. У нее были плоское лицо и темные, глубоко посаженные глаза, похожие на кусочки обсидиана.
– В кувшинах горячая вода, миледи. Я могу убрать ваши волосы, если хотите, и почистить одежду. Косметика тоже на туалетном столике. Быть может, немного венецианских белил? – Она глянула на Кэт, чья кожа даже при этом свете была лишена бледности, столь модной среди благородных дам, и нуждалась в отбеливании. – Здесь также есть одежда, в смежной комнатке. Если желаете, госпожа, я могу найти для вас что-нибудь более подходящее.