Последняя битва
Шрифт:
— Цепная миграция повсеместная. На ближайших тридцати километрах отсюда уже порядка десяти тысяч особей, и это только те, которые радары могут вычленить из общей массы. Под одной точкой могут скрываться три, — сообщила Арси.
Отлично.
И это еще не конец.
Когда тут начнется бойня, прибегут еще.
Я сидела на Киске и впервые не хотела проклинать Ульриха за пошлое имя моего снегохода. Теперь это все, что осталось от извращенца Ульриха со смешной прической. Я погладила руль Арктик Кэта. Мне его очень не хватало. Их всех не хватало. Перед глазами до сих пор стояла картина того, как мы уезжаем из Бадгастайна в тот день, которому суждено было стать последним. Они стояли у окон и радостно махали нам, и никто даже подумать не мог, что мы больше никогда не увидимся.
Алания прижимала к себе Каришку, как в тот день во время прорыва Желявы, Каришка держала руку отважного паренька Кирилла. Маркус стоял позади с рукой на ее плече, женщина только-только начала открываться другому мужчине после смерти Тиграна. У них у всех было будущее, которое они с нетерпением ждали, потому что оно обещало быть светлым.
Я зажмурилась, прогоняя слезы.
Хватит.
Хватит плакать.
Хватит лелеять слабость.
Пора мстить.
Я кивнула Перчинке и Зелибобе и поехала к Бодхи. Ребята уехали к остальным.
Через двадцать минут я припарковалась возле Аякса Бодхи посреди лесной чащи в трехстах метрах от минного поля Нойштадта. Я подошла к БМП и открыла люк. Внутри было тепло, Кейн сидел за рулем, Арси за приборной панелью, окруженная своими ноутбуками. Аякс Бодхи стал мне родным. Мы вытащили его из деревни, вернули в строй, а потом еще сачком сделали — столько особей поймали и перевезли в нем в Бадгастайн. Этот Аякс сделал для нас больше, чем все остальные вместе взятые.
— Все на позициях, — доложила Арси.
Я села в сидение пехотинца, сняла с предплечья планшет, глубоко вздохнула и дала Арси добро:
— Звони им.
Сигнал шел долго, мне даже показалось, что мы все дружно ошиблись и в Нойштадте никого нет. Но моим надеждам не суждено было сбыться, потому что на экране планшета появилось лицо моего демона.
С минуту мы просто смотрели друг на друга, никто не хотел начинать разговор первым.
— Здравствуй, Тесса. Выглядишь ты не очень, — наконец произнес Триггер.
Я ухмыльнулась.
— Дорога сюда измотала.
Его глаз едва заметно дернулся. Удивительно, как быстро мы стали с ним на равных. Я больше не смазливая девочка, которой можно манипулировать, которая будет защищать твой зад от твоих же ошибок, которая будет служить тебе промокашкой для соплей.
— Что ты хочешь, Тесса? К чему этот звонок? Ты ведь хочешь что-то предложить?
Я сглотнула.
— Да, я хочу предложить тебе перестать убивать людей.
Триггер рассмеялся. Он пытался показать, что полностью контролирует обстановку. Не обманешь, кретин. С таким радаром, как сказал Фунчоза, с жопу циклопа, ты не только нас засек, но и тысячи зараженных, что мы привели сюда, и цепную миграцию протяженностью в сотни километров.
— Странное дело. Я хотел бы предложить тебе то же самое, — ответил он.
— О чем ты?
— Тебе не хватило Желявы, ты решила устроить ее и здесь?
— Это план Ж, если план А не сработает.
— А каков план А?
— В систему «Трубы Иерихона» встроен алгоритм сброса кодов запуска. Этот алгоритм обнулит ее.
Триггер больше не смеялся. Он понял, что сам выдал мне все свои секреты, которые я теперь использую против него.
— Значит «Иерихон» вечен? — спросила я в одну из наших ночей.
— Да. Если только его не обнулить, — отвечает он, накручивая локон моих волос на свой палец.
— Как это?
— В нем предусмотрена функция аварийного обнуления кодов запуска. Вот только если ею воспользоваться, «Иерихон» больше не оживить, потому что инициирующие коды — коды, что рождают систему, были утеряны с верховными главнокомандующими. Так что, у нас с тобой один шанс.
Я чуть не сплевываю от воспоминаний. И в то же время вижу все тот же путь, что уготовила мне гребанная судьба, о которой говорил Тигран, а потом Алания: все в нашей жизни не случайно. И возлежать с Триггером, докопаться до дна его души, утешить его боль мне было суждено, потому что в обмен на это он дал мне единственный инструмент, который сегодня поможет мне выжить.
— Исключено. Алгоритм уничтожает все бэкапы, система умрет, и уже ничто ее не включит, — ответил наконец Триггер.
— Вот и отлично.
Триггер усмехнулся.
— Я пожалуй посмотрю на твой план Ж. И почему именно буква Ж?
— У нас Фунчоза всем планам названия раздает.
— И как всегда названия идиотские.
— Главное не название. Главное то, что в Бадгстайне была его мать. И ты ее убил, — выплюнула я.
Улыбка чуть сползла с его наглой рожи.
— В Бадгастайне было двести тридцать восемь спасенных с Желявы человек. Здоровых людей. А еще там были мои друзья. Герои, которые нашли способ исцелить людей. И все это ты уничтожил. Мы все полны гневом, Триггер, и его причина — это ты.
Триггер, как и люди на заднем плане, кажется, там была Трухина и мужчина с генеральскими нашивками, слушали, не перебивая.
— Но даже с неописуемым гневом в груди мы готовы дать вам шанс. Вы позволите нам обнулить «Иерихон», и мы покинем Нойштадт мирно. Мы больше не встретимся с вами, не пересечемся в этой жизни, каждый будет жить по-своему.
Они продолжали молчать. Я видела, как Генерал Нойштадта перешептывался о чем-то с Трухиной. Триггер же был непреклонен:
— А если нет? — спросил он.
Я смотрела на него, не моргая. Когда ты успел стать такой задницей? Ты же можешь быть нормальным чуваком! Я знаю это, потому что видела в тебе остатки милосердия. Где они? Куда ты их спрятал? За свой страх перед мне подобными? За свою неспособность увидеть мир глазами нового поколения? За свое нежелание довериться более молодым и прогрессивным?
— Тогда я приду за тобой, — ответила я.
Я наперед видела его ответ. Он снова нагло ухмыльнулся.
— Я пожалуй испытаю твой план Ж, — ответил он.