Последняя битва
Шрифт:
— Развяжите ему руки, — велел чародей, и кто-то из Вернувшихся разрубил лист, стягивающий мои запястья.
— Встань на колени перед священной книгой, — на этот раз приказ был адресован мне, — и читай!
Держа Аринку за руку, он отошел в сторону, а меня подтолкнули к плоскому валуну. Я похолодел: этот был тот самый камень, что лежал в Гильдии магов во время первого призыва. Жертвенник, на который необходимо пролить кровь. Уж не Аришкину ли?!!
Я отшатнулся и решительно покачал головой.
— Нет!
Чародей поднял руку, многозначительно покосился на девочку, и та закашлялась.
— Сказал же — нет! Не вижу в этом никакого смысла.
Он удивленно поднял брови.
— Почему?
— Ты все равно потом ее убьешь, — очень тихо пробормотал я, чтобы сестра не услышала.
Не услышал и Шериус.
— Говори громче!
— Не могу — много лишних ушей.
Поколебавшись, чародей приблизился, на ходу велев:
— Держите его покрепче.
Вернувшиеся тут же облепили меня так, что я не мог даже пошевелиться. Шериус подошел вплотную, сделал жест рукой, и Аринка, задыхаясь, схватилась за горло. В моей душе все перевернулось, когда я услышал ее хрипы, но нужно было получить хоть какие-то гарантии.
— Говори!
— Этот камень мне знаком, — я кивнул на валун. — После того, как призыв завершится, ты принесешь на нем мою сестру в жертву. Так что мне нет смысла что-либо делать.
— Ты ошибаешься. У меня нет намерения ее убивать.
Я активировал видение в надежде, что сейчас на Шериусе нет чар Непрозрачности. И смог рассмотреть такую черную бездну, что самому стало неуютно. В ней смешалось все — Тьма, грязь, убийства, предательства, вся мерзость мира. Но в середине сверкало яркое белое пятно: чародей говорил правду. Однако мне нужна была страховка.
— Поклянись! — потребовал я.
Аришка тем временем упала на колени, безнадежно пытаясь снять сжимающий ее шею обруч. Держись, Рокот, держись!
— Даю слово, что не убью твою сестру, когда ты призовешь Утреса.
Видя, что я молчу, он быстро добавил:
— И никому не позволю этого сделать.
В ту же секунду ошейник ослабил хватку, и Аришка, задыхаясь, повалилась на траву. А я, наконец, дал волю душащей меня ярости. Судя по тому, что Шериус поспешно отступил, белки моих глаз благополучно почернели.
— Помни, чародей, — произнес я как можно более зловеще, — ты дал клятву мороку, первому адепту Утреса-Креха. Если нарушишь ее, вся мощь Тьмы падет на тебя!
Во взгляде Шериуса на миг промелькнул страх, но он быстро взял себя в руки. Отошел и велел:
— Начинай!
Теперь я был почти уверен, что смерть сестре не грозит. Значит, еще повоюем! Опустившись на колени, я взглянул на страницы, подсвеченные мутным багровым светом хрустального шара.
— Начинай же! — прошипел за спиной Шериус.
Похоже, терпение у колдуна заканчивается. Дальше тянуть время не получится.
Я сосредоточился на книге, и тут же в голове привычно зашуршали незнакомые фразы.
— Кламбе дел ментус. А присокелун сунчиор меклио. Крес миннер. Гурде ассомблист ра колур у вирде. Эстер!
Мир ответил на мои слова внезапным ударом молнии и громовыми раскатами. Земля содрогнулась, в глубине леса с треском повалилось несколько стволов. Аринка испуганно вскрикнула. На меня навалилась слабость, я уронил руки и устало перевел дыхание.
И в этот момент из-за деревьев раздался крик, даже, скорее, вопль отчаяния:
— Рокот, не-ет!
Вальтер! А он тут откуда? Как ему удалось узнать, что меня портанули на Синеус?
Тут же по невидимому знаку вся нежить с поляны устремилась в его сторону. Остались лишь Черные Епископы. Я повертел головой, стараясь разглядеть Командора, но в тени толстых стволов ничего не увидел.
— Продолжай! — рявкнул Шериус и бросил Аттиле: — Успокой своего подчиненного!
Тот в сопровождении помощников бросился навстречу Вальтеру, а со мной, как я сумел понять, остались лишь трое или четверо Вернувшихся.
— Читай же, не останавливайся!
Чародей рванулся к лежавшей на траве Аринке, и я поспешно забормотал:
— Карелли менсал туракум веллим, эспиль ар маккиаль маньесуль. Каррел сьентиур роклаффер. Эстер! Эстер! Крес армус!
Между деревьями пронесся ветер и, вырвавшись на поляну, закрутил в вихре золу и головешки. Вновь, как и тогда, в Треглаве, невидимая рука пригнула меня к земле. Я застонал и, не в силах сопротивляться неведомой мощи, повалился на камень.
— Продолжай, иначе…
Колдун поднял руку, и Аринка захрипела, ее рот открылся в мучительных попытках набрать в легкие воздух. Сволочь, гад! Убить сестру Шериус теперь не может, но мучить-то клятва не запрещает!
— Ам пликмеран дилкус сор ел миндет. Красу пламиньер. Эстер! Эстер!
Вихрь разросся, захватив добрую половину поляны, в него ударила молния, и мир сотряс невообразимый грохот. Пыль, ветки, обуглившиеся деревяшки, мелкие камни, трава, грязь, горящие головешки — все это закрутилось единым смерчем, постепенно уплотняясь и становясь все менее прозрачным. Ветер подхватил книгу Ворожена, хрустальный шар и бросил в тот же клубок. В этот момент мне показалось, что он вздохнул, как живой.
— Ну, вот и все, — удовлетворенно проговорил Шериус, и в тот же миг обруч спал с Аришкиной шеи.
Она отползла к деревьям, я бросился было к ней, но Вернувшиеся удержали меня.
— Куда? — с насмешкой проорал чародей, перекрикивая вой вихря. — Ты мне нужен еще для одного дела! Оглянись!
Я обернулся — передо мной из земли торчал непонятно откуда взявшийся Кладенец!
— Сделай одолжение, сам принеси себя в жертву на этом камне. Нашему господину, — он показал на смерч, — нужно больше силы. Кровь люмена, убитого светлым мечом — это ли не прекрасный подарок богу Тьмы!