Последняя глава (Книга 2)
Шрифт:
– Я очень давно не видела Уилфрида.
– Кто-нибудь должен сказать ему напрямик, что о нем подумают, если он втянет Динни в эту грязную историю!
– А я вовсе не уверена, что все это так уж раздуют, даже если поэма и выйдет в свет. Людям нравятся герои вроде Аякса {Аякс - один из героев Троянской войны; олицетворение бунтаря, бросающего вызов богам.}.
– Ты не была на Востоке,
– Нет, была, я ездила в кругосветное путешествие.
– Это совсем не одно и то же.
– Дорогая моя, - сказала Флер, - ты меня, пожалуйста, извини, но Черрелы лет на тридцать отстали от века.
– Я не Черрел!..
– Ты - Тасборо, а это, пожалуй, еще хуже. Сельское духовенство, кавалерия, флот, колониальные чиновники, - ты думаешь, с ними кто-нибудь считается?
– Да, те, кто к ним принадлежит, - значит, и он и Динни тоже.
– Те, кто по-настоящему любит, ни с кем не считаются. Когда ты выходила замуж, тебя останавливало, что над Хьюбертом висело обвинение в убийстве?
– Это совсем другое дело. Ему нечего было стыдиться.
Флер улыбнулась.
– Как это на тебя похоже! Вы даже не поверите, господа присяжные, как говорят в суде, но девятнадцать из двадцати людей нашего круга только зевнут, если вы им предложите осудить Уилфрида; и тридцать девять из сорока забудут всю эту историю меньше чем через две недели.
– Не верю, - отрезала Джин.
– Увы, милочка, ты не знаешь современного общества.
– А современное общество как раз и не в счет, - еще резче возразила Джин.
– Может, тут ты и права, но что же тогда в счет?
– Где он обитает? Флер засмеялась.
– На Корк-стрит, против Галереи, Уж не собираешься ли ты сунуть голову в пасть льва?
– Не знаю.
– Уилфрид кусается.
– Ну что ж, спасибо, - сказала Джин.
– Мне пора.
Флер поглядела на нее с восхищением. Джин покраснела, и румянец на загорелых щеках сделал лицо ее еще более ярким.
– До свидания, дорогая, только уговор: вернись и расскажи мне, как это было. Я знаю, у тебя бесовская отвага.
– Я еще не уверена, что пойду туда, - сказала Джин.
– До свидания.
Она села за руль и сердито погнала машину мимо Палаты общин. По натуре она была человеком действия, и трезвая рассудительность Флер только обозлила ее. Однако явиться к Уилфриду Дезерту и потребовать: "А ну-ка, верни мне мою невестку!" - было не так-то просто. Все же она доехала до Пэл-Мэл, поставила машину возле "Парфенеума" и пошла по Пикадилли. Прохожие, особенно мужчины, оборачивались ей вслед: уж очень изящна и стройна была ее фигура и необычны краски словно светящегося изнутри лица. Джин не представляла себе, где находится Корк-стрит, но знала, что это где-то поблизости от Бонд-стрит. Найдя нужную улицу, она побродила по ней, пока не отыскала Галерею.
"Это, наверно, тот дом напротив", - решила она. Она постояла возле двери, на которой не было никакой дощечки, и увидела, что по ступенькам поднимается какой-то человек, ведя на поводке собаку.
– Что вам угодно, мисс?
– Меня зовут миссис Хьюберт Черрел. Мистер Дезерт живет здесь?
– Да, мадам, но я не уверен, можно ли его сейчас видеть. Сюда, Фош, ты ведь послушная собака! Если вы обождете, я сейчас узнаю.
Минуту спустя Джин решительно выпрямилась и переступила порог. "В конце концов, - подумала она, - не будет же это хуже собрания прихожан, когда тебе надо выудить у них церковную лепту!"
Уилфрид стоял у окна, удивленно приподняв брови.
– Я невестка Динни, - сказала Джин.
– Извините, что я к вам так врываюсь, но мне нужно было вас видеть.
Уилфрид поклонился.
– Фош, поди сюда!
Спаньель, обнюхивавший юбку Джин, послушался не сразу; пришлось позвать его снова. Он лизнул Уилфриду руку и сел у его ног. Джин покраснела.
– Это, конечно, ужасно бесцеремонно с моей стороны, но, надеюсь, вы меня извините... Мы недавно вернулись из Судана.
Выражение лица Уилфрида было по-прежнему ироническим, а ирония всегда сбивала ее с толку. Она продолжала совсем уже неуверенно:
– Динни никогда не бывала на Востоке.
Уилфрид снова поклонился; нет, это было совсем не похоже на приходское собрание!
– Может, вы присядете?
– спросил он.
– О нет, спасибо! Я только на минутку. Видите ли, я хотела сказать, что Динни просто не понимает, как некоторые вещи воспринимаются там...
– Представьте себе, я тоже об этом думал.
– Ах так...
Последовало молчание, во время которого она краснела все больше, а он улыбался все шире. Потом он сказал:
– Благодарю вас, что вы зашли. Вы хотите сказать мне еще что-нибудь?
– М-м... нет! До свидания!
Когда Джин спускалась по лестнице, ей казалось, что она почему-то стала ниже ростом. И первый же прохожий, с которым она встретилась на улице, просто отшатнулся от нее; ее взгляд пронзил его, словно электричество. Когда-то в Бразилии он нечаянно наступил на электрического ската, но то ощущение было гораздо приятнее. Однако хотя Джин и потерпела поражение, теперь она, как ни странно, не питала к своему противнику зла. Больше того, усаживаясь в машину, она вдруг почувствовала, что уже не так боится за Динни.
Джин слегка повздорила с постовым полицейским и отправилась назад в Кондафорд. Ехала она с опасностью для жизни всех встречных, но зато к обеду была уже дома. О своем приключении она промолчала, - пусть думают, что она ездила кататься. И только ложась спать в самой лучшей комнате для гостей, она сказала Хьюберту:
– Я сегодня была у него. Знаешь, Хьюберт, мне почему-то кажется, что у Динни все будет хорошо. В нем есть обаяние.
Хьюберт даже приподнялся на локте:
– А при чем тут его обаяние?