Последняя индульгенция. «Магнолия» в весеннюю метель. Ничего не случилось
Шрифт:
– За труды. Дотяни меня до автосервиса.
– Воскресенье, – Уступс сунул деньги в карман. – Пустой номер.
– Ты, надо думать, Лиепаю знаешь хорошо. Может, найдем кого–нибудь, кто поможет? В долгу я никогда не оставался.
Уступе поглядел на Вершинина, оценивая ситуацию. «Может, отвезти его к Арвиду? – прикинул он. – У Арвида своя машина, сам мастер, запчастей навалом и даже больше. Да будет и причина завернуть к Арвиду и поговорить о Лиесме. Может, узнаю, где ее искать…»
– Ладно, – махнул он рукой. – Садись в свою тачку, поедем. Может, что–нибудь и придумаем.
Если бы Уступс заметил, что «Жигули» следовали за ним от самой Риги и лишь недавно обогнали его, чтобы перехватить на дороге, он, конечно, не свалял бы такого дурака. Но Уступс искал Лиесму, и ничего другого на свете для него не существовало.
Арвид вышел навстречу покачивающейся морской походкой, когда Уступс въехал в узкий переулок: машину Уступса Арвид знал. Он кивнул водителю; но увидев «Жигули» на буксире, сразу сменил высокомерное выражение лица на настороженное и неприязненное.
– Это что за тип, которого ты притащил? – накинулся он на Уступса, когда тот вылез из кабины.
– Свой парень, – успокоил его Уступе. – Я его знаю, – соврал он на всякий случай. – Тачка стала, надо помочь.
Подойдя сзади, Вершинин дружески положил руки на плечи обоих.
– Выручайте, ребята, иначе я пропал.
– Что там стряслось такое? – недовольно спросил Арвид.
– Во дворе покажу, – тем же тоном ответил Вершинин. – Мне завтра надо быть в Риге. Не станем терять время. – Не дожидаясь ответа, он уселся в свою машину.
Арвид с Уступсом еще постояли. Затем Арвид распахнул ворота, а Уступс залез в кабину и медленно въехал во двор.
Во дворе стоял невысокий, но просторный особняк под железной крышей, с оштукатуренными стенами. По одну его сторону раскинулся небольшой садик, по другую был двор с гаражом на два бокса.
– Оставь свой там! – крикнул Арвид Уступсу. – За воротами! Маленький затолкаем в бокс!
Он отпер гараж. Половину его занимали новые, блестящие «Жигули–тройка» сиреневого цвета, в соседнем боксе расположилась великолепная мастерская. Втроем они втащили машину в гараж. Арвид попросил поднять капот.
– Запустите! – сухо велел он.
Мотор зарычал, немного поработал, потом зачихал и заглох.
– Мало радости, – сдержанно протянул Арвид. – Клапан бензонасоса полетел, и постукивает кое–что. Только ведь сегодня воскресенье…
Вершинин поспешил к багажнику, и через несколько секунд на крыше машины уже выстроились бутылки: армянский коньяк, водка, чешское пиво.
Арвид прищелкнул языком и одобрительно покачал головой.
– Это нам, что ли?
Уступе жадно посмотрел на бутылки.
– Само собой, – Вершинин скрыл улыбку в усах. – Раз уж так суждено было, проведу этот день в компании приятных и готовых помочь людей.
– Что же, хорошему человеку нельзя отказать, – и Арвид сгреб бутылки с крыши и понес в дом. Вернулся он минут через двадцать, наверное, накрывал на стол.
Когда, закончив работу, все трое вошли в дом, там и на самом деле оказался накрытым стол на троих. Кроме привезенных Вершининым бутылок, на столе стояло еще шотландское виски и разные закуски.
– Значит, сегодня все–таки воскресенье, – радостно объявил Арвид. – Не думал, что соберется компания… – широким хозяйским жестом он отодвинул стул, уселся и пригласил гостей последовать его примеру.
Вершинин и Уступс не стали упрямиться. Подняли рюмки за знакомство, за дружбу, за добрых людей.
Первые рюмки были выпиты в молчании, потом языки понемногу развязались.
– Да ты хоть в море бывал? – горячился Арвид. – В девять баллов попадал? Нет! – наступал он на Уступса. – Ясное дело. На твоей тачке в море не поплывешь. Слушай, – повернулся он к Вершинину, – а ты что не пьешь? Думаешь, у меня больше нет? – и он выставил на стол еще бутылку виски и какой–то заграничный ликер.
Они продолжали, теперь уже без тостов. Вершинин сжимал рюмку в кулаке и незаметно переливал ее содержимое в пивной стакан, заблаговременно поставленный рядом. Уступс был уже сильно на взводе, лез к Арвиду целоваться, Арвид отталкивал его – он в это время не очень связно рассказывал Вершинину о каком–то рейсе в Африку, особенно богатом приключениями.
«Теперь самое время!» Вершинин поднял тост за любовь, которая никогда не иссякает, ради которой человек способен на все: пройти тридевять земель и переплыть девять морей, как в сказке, и…
Уступе, ничего не понимая, тупо глядел на Вершинина, затуманенный алкоголем мозг его с трудом воспринимал смысл слов.
– За любовь этого молодого человека! – продолжал Вершинин. – У тебя она ведь наверняка есть. Или, может, нет больше? – насмешливо глянул он на Уступса.
Стрела попала в цель. Глаза Уступса налились кровью. Пошатываясь, он поднялся и ударил кулаком по столу так, что зазвенела посуда.
– Ты, вы!.. – тяжело дыша, кинулся он на Вершинина. – Вы знаете, где Лиесма, прячете ее от меня! – ревя, как разъяренный медведь, он потрясал кулаками.
Вершинин схватил его за руки, удержал и посадил на стул.
Плечи Уступса задергались.
– Запутали Лиесму в своих сетях, – всхлипывал он, – а теперь… Теперь убили. А мне… мне хотите пришить мокрое… Ловко сработано, хотите за глотку взять! Банда! Банда убийц! – снова заорал он, пытаясь подняться на ноги. – Ну погодите, гады, фигу вы от меня дождетесь! Фигу! Камушки вам нужны, золотые брошки! Я… – наконец ему удалось встать, – все расскажу, все до конца! – и, выкатив грудь, он двинулся на Арвида.