Последняя из рода Блау
Шрифт:
Свет? Чего его искать, перед глазами от ярости было почти ясно, вспышки были тут и там, голова закружилась, и я провалилась в другое пространство…
… было облачно и знойно. Я лежала в траве, глядя на голубое небо, вокруг стрекотали кузнечики. Воздух был тяжел и не движим, ветра не было. Такой жары не бывает у нас на Севере, даже в самый пик лета.
— Это Южный Предел. Вон у того холма обычно разбивают табор. Я здесь вырос, — Ликас лежал рядом, опираясь на локти, и жевал какую-то травинку. Никаких холмов отсюда видно не было — только
— У меня получилось, — я равнодушно констатировала факт.
— Да, — Ликас откинулся на спину, заложив руки за голову. — Ты не безнадежна, ученица. — После того, как он принес мне первую часть личной клятвы по правилам Высших, я настояла на этом варианте, Ликас резко сменил тон общения. Постоянно повторяя — ученица, личная ученица, заладил, как птица-говорун. Или до этого он не считал меня своим Наставником на полном серьезе?
— Если я каждый раз буду тратить по три часа…
— Нет, первый раз был неправильным, поэтому все пошло не так. Если будет Хранитель, дальше ты сможешь ходить в Круг тогда, когда захочешь. Без использования пиковых эмоций.
Идея про пики эмоций тоже принадлежала моему гениальному Наставнику, пришлось сказать, что первый раз с Нэнс сработала родовая эмпатия, и это затянуло меня внутрь Круга. Поэтому первый несчастный час мы и потратили на то, чтобы эту псакову эмпатию активировать. Но дар молчал.
— Что это? — я пропустила травинки между пальцами.
— Это моя часть внутреннего Круга. Мое тайное место. Такое есть у каждого из аллари, вход только по приглашениям, я провел тебя.
— У Нэнс, Маги, Пинки, Старика, Марты?
— У всех, — Ликас кивнул. — У каждого свое. Приглашают только самых близких.
— Самых близких? Значит, врага нужно изучить ещё тщательнее?
— Вайю, — мастер поморщился. — Врагов не приглашают в самое сердце своего мира. Мне нужно было, чтобы ты разозлилась. Подошли бы любые эмоции — любовь, удовольствием, счастье… но последнее время в тебе слишком много ярости, злости и горечи.
— В последнее время? — я перекатилась на живот, чтобы видеть его глаза. — А раньше?
— Раньше было больше …, — мастер подбирал слово, — света, жизни. Глупости тоже было больше, капризов, требований, но и счастья было больше. Но этого было недостаточно, чтобы войти в Круг. Ты как будто спала, Вайю. Ты не слышала, не чувствовала, не отзывалась. Все изменилось после шахт. Когда ты очнулась первый раз после гнезда скорпиксов, твое пробуждение почувствовали все аллари в поместье. Во внутреннем мире ты сияла, как темная яростная звезда. Эмоций стало больше, в несколько раз, — он широко взмахнул руками, — ты стала проявлена во внутреннем мире.
Я слушала тихо-тихо, затаив дыхание.
— Эмоции — это ключ для входа, Вайю. Высших обычно не видно, — Ликас презрительно скривился. — Вы так кичитесь своей силой, но большинство просто не существует с изнанки, невидимые и незначительные. Ваши менталисты иногда сияют во тьме, забредая не туда. Это парадокс, но именно ваши менталисты обладают самым богатым внутренним миром, самыми вкусными и сияющими эмоциями. Они единственные
Менталисты эмоциональные? Менталисты способны чувствовать глубоко? Может быть и дознаватели — добрые и пушистые, а я живое воплощение Мары на земле?
— Поэтому менталисты не живут долго? Слишком большой расход энергии из-за…, — я подбирала слово, — сопротивления?
— Вайю. Это вы пришли в наш Мир. В наш. Мы вас не звали. Вы пришли со своими законами и своей силой, низведя нас до положения туземцев. Вы решили, что вы лучше знаете, по каким правилам должен жить этот Мир. И что мы имеем в итоге? Грань истончается, Вайю. Это вы принесли в наш Мир. То, что вы называете силой, уходит, потому что вы используете энергию неправильно. Вы — захватчики, вы, как болезнь. Поэтому Мир хочет исцелиться, даже путем уничтожения всех и вся.
— Ликас, не нужно лекций про Эпоху Грани. Великий исход, великий переход, все это проходили на истории… начало новой жизни…
— Начало конца, Вайю. Вот, что такое ваш Великий исход. Вы пришли и решили, что этот Мир будет принадлежать вам.
— А как мы должны были спросить? Я прямо представляю, как сильнейшие из Старейшин, держат арку межмирового портала, которая открывается и они спрашивают у аларийцев — можно ли нам войти? Ликас, там все рушилось. Всё. Тот мир доживал последние часы. Умирал, разваливаясь на части. Им просто некуда было идти. Я вообще сомневаюсь, что когда-нибудь открытие такого портала можно будет повторить. Это был единственный шанс выжить. И предки воспользовались им, — я перевела дыхание. Тема Великого перехода, которая обросла огромным количеством легенд, волновала меня неимоверно.
— Высшие разрушили свой мир. И пришли сюда. Разрушать наш. Что потом, Вайю? Следующий Великий исход? А аллари останутся здесь, доживать на обломках того, что осталось?
— Хорошо, Ликас, — я кивнула. — Разрушили. Факт. Захватчики. Факт. По праву силы — факт. Если бы вы могли дать отпор — вы бы дали.
— Мы не могли! Не могли. Это нарушило бы равновесие полностью. И конец настал бы сразу после исхода, — он поморщился.
— Вы могли сказать. Хоть что-то. Хоть кому-то, Ликас. Сделать хоть что-нибудь. Не надо рассказывать, что с момента Эпохи Грани вы просто посыпаете голову пеплом, горюя об утраченном.
— Мы и пытаемся, Вайю. Аллари пытаются. Поколение за поколением мы пытаемся достучаться до Высших, но вы слышите, вы слепы и глухи. Вы погрязли в своих законах и правилах, упиваетесь крупицами силы, вместо того, чтобы черпать из океана. Мы пытаемся достучаться, чтобы показать. Это можно только почувствовать, понять, только пропустив через себя.
— Можно было найти способы, Ликас, при желании.
— Можно. Мы думали, что нашли, — он замер, погрузившись в свои мысли. — Когда научишься управлять в Круге, я лично отведу тебя, чтобы ты посмотрела сама… или прожила лично, чтобы испытать весь спектр ощущений, что делают те Высшие, которые знают все — с аллари.