Последняя песнь Акелы-3
Шрифт:
— Ну и где вас, сударь, носит спозаранку? — стараясь никоим образом не выдать свою радость, небрежно поинтересовалась Полина. — Ушел тихим сапом, ничего не сказал, а тут в округе чудовища стадами бродят…
— Какие еще чудовища? — Пелевин, закончив разжигать костер, недоуменно покосился на девушку. — Я пока по бушу шарился не то, что хищников, следов их не видел…
Не удостоив траппера словесным ответом, Полина небрежно кивнула в сторону разносившейся по бушу разноголосицы и, стараясь двигаться как можно более грациозно, неторопливо направилась к заводи.
— А-а-а, эти что ли?.. — Алексей, проследив за взглядом Полины, небрежно отмахнулся. — Эт не чудовища, эт обезьяны чего-то не поделили и гомонят с утра пораньше. Настоящие чудовища, — он перевел взгляд на Фею, азартно теребящую сырое мясо, — они куда как ближе к тебе будут и куда как обезьянов опаснее…
— Чем порадуешь, добытчик? — наскоро сполоснувшись (остывшая за ночь заводь, несмотря на многообещающий парок над зеркалом воды, к долгим гигиеническим процедурам не располагала) Полина подошла к стоянке. — Опять фазанятиной, или на сей раз какого-нибудь удода подстрелил? Не знаю, как тебе, — девушка, глядя машущего маленьким топориком Пелевина, притворно жалобно всхлипнула, — а мне птичку жа-а-алко-о-о….
— Зачем удода? — коротко хэкнув, Алексей разрубил очередной сук и бросил его в кострище, — ты там что-то про слона говорила? — Он махнул рукой в сторону собаки и кошки, копошащихся возле мяса, — принимайте заказ… — Глядя на ошарашенную его заявлением Полину, траппер коротко рассмеялся и подошел к добыче. — Нога. — Алексей приподнял с земли увенчанный копытом кусок мяса. — Другая. — Он аккуратно пнул сапогом аналогичную конечность, терзаемую домашними питомцами. — Грудинка. — Пелевин мотнул головой в сторону багрово-коричневой груды мяса. — Да не таращи ты так глаза, это не слон и даже не удод, это антилопа. Была. Только готовить ее мы вечером будем, а сейчас наскоро перекусим и дальше попрём. Еще дня три такого хода, и до твоей Претории, будь она неладна, доберемся. Если не случится чего.
Оптимистичное пелевинское «наскоро» затянулось почти на полтора часа, и в путь компания отправилась, когда солнце уже доползло до середины небосвода. Через пяток миль еле заметная в желто-серой траве колея сменилась грунтовой дорогой, пусть и более пыльной, но ухоженной, и ехать стало значительно проще. Спасаясь от скуки Поля, прибегла к проверенным временем женским уловкам и вытянула из Алексея пару охотничьих историй. Попытка вымогнуть третий рассказ потерпела полное фиаско. Устав ворочать языком, возница целиком и полностью сосредоточился на управлении повозкой и на кокетливое хлопанье глазками вкупе с жалобными стонами никоим образом не реагировал. Просидев с полчаса в молчании, Поля пришла (в который раз за поездку) к выводу, что дуться на бессердечного попутчика бесполезно и, перебравшись на козлы, потешила товарища воспоминаниями о девичьих проказах в пансионе мадам Сурье. Пелевин фыркал, хмыкал, комментировал особо яркие моменты односложными междометиями, но в общем и целом относился к рассказу благожелательно.
— А она в лужу ка-а-к брякнется! — заканчивая очередной рассказ, Полина залилась радостным смехом, — Сама встать не может и помочь ей никто не хочет. Так ей и надо, задаваке!
Не услышав в ответ привычного уже хмыканья, девушка подозрительно взглянула на уставившегося куда-то вдаль Пелевина.
— Э-э-э, сударь! — возмущенно фыркнула рассказчица и настойчиво потянула охотника за рукав. — Сдается мне, что вы меня не слушаете! Эдак я начну подумывать, что мой рассказ, да и я сама, вам не интересны!
— Каюсь, не слушал, — Пелевин тряхнул плечом и освободился из рук девушки. — Недосуг было.
— Не до кого? — Полина попыталась разрядить обстановку, но, увидев, как Алексей, разглядывая силуэты приближающихся всадников, кладет на колени винтовку, настороженно притихла.
— Лёш, а это кто? — девушка попыталась рассмотреть нежданных гостей, но те расплывались в знойном мареве, и понять, кто едет навстречу, было решительно невозможно.
— Не знаю, — угрюмо бросил траппер, не отрывая настороженного взгляда от незнакомцев. — Для англичан больно тускло одеты, для разбойничков — слишком однообразно, а на буров так и вовсе не похожи… Да ты не боись, — траппер на мгновение отвел взгляд от дороги и ободряюще подмигнул нахохлившейся девушке, — все хорошо будет. А если вдруг, что не так, не за пугач свой хватайся, а ныряй под фургон и под ногами не путайся.
— А что не так?
— А я знаю? Вдруг — он вдруг и есть. Да не мандражи, может, и не случится ничего.
— Стоя-я-я-ть! — шестеро незнакомцев, направив стволы винтовок в грудь Пелевину, встали полукругом напротив повозки. — Кто такие? Куда? Откуда, Зачем? — один из всадников выехал чуть вперед и остановил коня сбоку от Пелевина.
— Люди, — коротко буркнул Алексей, аккуратно сдвигая большим пальцем предохранитель винтовки. — Оттуда, — он качнул головой назад и новым взмахом указал вперед, — туда. А сами-то кто будете, господа хорошие, чтоб такие вопросы задавать?
— Лейтенант третьего принца Уэльского Драгунского Гвардейского полка Брэндон Уэйнрайт, — всадник, удерживая на месте, пританцовывающего жеребца, коротко кинул ладонь к фасонно заломленной поле шляпы. — Честь имею, сэр! А вы кто такие? — Офицер требовательно протяну руку вперед. — Предъявите документы!
— Не похожи вы что-то на драгун, — задумчиво протянул Алексей, обводя недоверчивым взглядом пыльно-табачного цвета с накладными карманами куртки всадников. — Ни тебе красных мундиров, ни шлемов с султанами, даже штаны, — траппер кивнул на табачные, в цвет мундиру брюки офицера, — и то не клетчатые…
— И не говорите, сэр, — несколько расстроенно вздохнул лейтенант, — как переодели, аж в зеркало смотреться не хочется, — и, напоминая о своём вопросе, вновь тряхнул рукой. — Документы!
— Путешественники мы, — Алексей, убрав палец со спускового крючка, полез во внутренний карман куртки. — Племянницу вон, — он кивнул на Полину, — к дяде везу…
— Я вообще подданная Французской республики! — горделиво вскинув подбородок, влезла в разговор Полина, — а Алекс — мой проводник.
Услышав имя возницы, один из всадников, до того расслабленно оглядывавший окрестности, вдруг напрягся и уставился на лицо Пелевина. Судя по тому, что солдат, злорадно ухмыльнувшись, подвел лошадь к офицеру и что-то горячо зашептал тому на ухо, результаты осмотра его более чем удовлетворили.
— Вы уверены, Мастерсон? — лейтенант перевел недоверчивый взгляд с подчиненного на возницу и обратно. — Не хотелось бы ошибиться…
— Да точно это он! — англичанин, наклонившись из седла вперед, стволом винтовки сдвинул шляпу Пелевина на затылок. — Я его рожу хорошо-о-о запомнил. Вы не сомневайтесь, сэр, — Мастерсон довольно осклабившись, почесал заросший щетиной подбородок. — Это та самая скотина, что в девяносто седьмом, когда мы с господином Бёрнхемом на Матонгу охотились, почитай десяток добрых христианских душ на тот свет отправила… Сид Бэккер, Билли Коул, Дейв Ходсон… — святой жизни люди были, а он их в могилу. Королевский суд, сэр, господин лейтенант, сэр, — Мастерсон, глядя на скрипнувшего зубами Пелевина, довольно ощерился, — его еще три года назад к петле приговорил. Так что на сук его без разговоров и всё по закону будет. Хотя, — британец подобострастно склонил голову перед офицером, — решать, конечно, вам…