Последняя тайна храма
Шрифт:
– Ну же, открывайте! – повторил он, снова стукнув по двери здоровенным кулаком.
– Ваше удостоверение! – потребовала Лайла.
Ворча, Бен-Рой вытащил полицейское удостоверение и помахал им перед глазком. Наступила долгая пауза, длившаяся намного дольше, чем было необходимо для изучения удостоверения. Заставляя его топтаться возле двери, она, очевидно, хотела показать, что нисколько не напугана этим неожиданным визитом.
– Всегда рада приветствовать израильскую полицию, – сказала Лайла, открывая наконец дверь. Голова журналистки была обернута полотенцем. Она была ниже и тоньше, чем думал Бен-Рой, и выглядела почти как девочка – с маленькими грудями и узкими губами. На фотографиях, которые они делали из машины, наблюдая за ее квартирой, такие детали, конечно, не отображались. Но вблизи Арие заметил и другие черты, которые не регистрировала фотокамера. В изумрудных глазах, смотревших прямо на него, читалась твердость. Будто бы она ничуть не испугалась при виде громилы, одним движением руки способного свернуть ей шею.
– Ну и?.. – спросила Лайла.
Бен-Рой был так поглощен изучением ее внешности, что не услышал вопрос.
– Ну так что же? – повторила она.
– Хотел спросить вас кое о чем, – ответил он, двинувшись на шаг вперед, словно собираясь войти в квартиру.
Она опустила руку к дверному косяку, перекрыв ему вход.
– Без ордера не впущу! – отрезала Лайла.
Ордера у Бен-Роя, естественно, не было.
– Я могу принести, мне ничего не стоит, – огрызнулся он. – А когда вернусь, любезничать не буду.
Она усмехнулась:
– Уже трясусь. Короче – или вы показываете ордер, или спрашиваете, что нужно, не заходя внутрь. И побыстрее, пожалуйста, у меня встреча через пять минут.
Она вела себя спокойно и уверенно, так что даже слегка напомнила ему Галю, в тот первый раз, когда Бен-Рой увидел ее и арестовал после демонстрации. Она реагировала тогда в похожей дерзкой манере. Он скривился, ужаснувшись выстроившейся у него в голове аналогии, и, сделав полшага вперед, заслонил почти весь дверной проем.
– Недавно вам прислали письмо, в котором просили оказать посредничество при контакте с аль-Мулатхамом.
Она промолчала.
– Вы меня понимаете?
Лайла колебалась некоторое время с ответом, затем, перекинув полотенце на шею, признала, что получила такое письмо.
– И что же?
И снова пауза, словно она раздумывала над правильным ответом.
– Да ничего. Я его прочитала и выкинула в мусорное ведро. Как всегда поступаю с подобным хламом.
Бен-Рой окинул ее испытующим взглядом, выискивая приметы вранья: дрожание рта, расширение зрачков, выделение пота, – но ничего не обнаружил. Или она говорила правду, или была намного искуснее любого преступника, с которым он сталкивался до сих пор.
– Не верю, – сказал он, всматриваясь в лицо Лайлы. Журналистка засмеялась, не отводя глаз.
– Мне плевать, верите вы или нет. Да, я получила письмо, прочитала, а потом выкинула. И чтобы не тратить время на лишние вопросы: в мусорном ящике у меня его уже нет. Хотя, наверное, если вы пороетесь хорошенько на городской свалке, недели за две найдете.
Он сжал кулаки, еле справляясь с желанием ударить ее.
– А что было в письме?
– Вы, похоже, и так все знаете.
– Нет, что дословно!
Она сложила руки на груди и вздохнула, как учитель, в двадцатый раз объясняющий урок отстающему ученику.
– Дословно я не помню, так как, знаете ли, есть дела и поважнее, чем зубрить подобную чушь. «Я пытаюсь выйти на аль-Мулатхама, подумал, вы можете помочь, я заплачу сколько захотите» – примерно в таком духе. Чушь полнейшая. Я буквально пробежала глазами, не вчитывалась. Кстати, полагаю, что полную версию вы можете получить у ваших коллег из «Шин-Бета» – ведь именно они штопают такие «утки».
Он снова впился в нее глазами и опять не нашел ни малейшего признака неуверенности. В то же время инстинкты подсказывали Бен-Рою, что она лукавила, скрывала правду, и вкупе с вызывающим поведением Лайлы это ощущение усиливало его раздражение. Либо его «радар» безнадежно сбился с волны, либо она была наделена прямо-таки сверхчеловеческой способностью контролировать эмоции. Лишь глубоко в глазах журналистки Арие заметил легкий туман, нарушавший ее внешнее спокойствие. Муть, похожая на поднятый со дна водоема ил. Было ли это следствием ее лживости или просто игрой света, инспектор сказать не мог.
– В письме ничего не было об оружии? – спросил он напористо. – О чем-нибудь, чем можно угрожать государству Израиль?
Она ответила, что не помнит. Возможно, просто проглядела это место.
– Имя Дитер Хот вам что-то говорит?
– Абсолютно ничего.
– ПитЯнсен?
Она покачала головой:
– Нет, зато могу рассказать о Дэвиде Бекхеме.
Несколько минут они перекидывались злобными репликами, Бен-Рой бомбардировал Лайлу вопросами, которые она язвительно парировала, оставляя маститого полицейского ни с чем. Наконец он остановился.
– Все? – спросила журналистка, сложив руки на бедрах и нахально глядя на него. – У меня еще куча дел на сегодня.
Из глубины ее квартиры раздался звонок телефона.
– Все? – повторила она.
Сжав кулаки, Бен-Рой пожирал ее свирепым взглядом, сознавая, что вытянуть из нее хоть крупицу компрометирующей информации не получилось. Лайла вышла победительницей, по крайней мере из этого раунда.
– Пока да, – ответил он.
– Ну, где меня найти, вы знаете. И, повторяю, я всегда рада приветствовать у себя в гостях израильскую полицию.
Она кивнула, прося его отойти назад, и стала закрывать дверь. Еще не захлопнув ее, Лайла выглянула в узкий дверной проем и под непрекращающиеся звонки телефона сказала:
– Да, и для общего сведения: я даже не представляю, кто такой аль-Мулатхам, где он находится и как его найти. Хотя вы все равно от меня не отвяжетесь…
Раздался щелчок автоответчика, и холодный, обработанный машиной голос Лайлы произнес: «В данный момент я не могу подойти к телефону. Оставьте, пожалуйста, сообщение, и я свяжусь с вами в ближайшее время».