Последыш
Шрифт:
Меж тем заплечных дел мастера уже закончили деловитую укладку дров и двое пронырливых помощников побежали в соседнюю харчевню за огоньком. Выкаблучиваясь перед народом и хвалясь друг перед другом расторопностью, они притащили целых два факела. А когда отец города махнул с балюстрады батистовым белым платком, воткнули факелы в хворост с разных сторон.
Монах, не расколовший приговорённого на исповедь, решил тоже не ударить в грязь лицом, и сказать народу последнее слово пока ещё дрова не разгорелись.
– Дети мои, вы все видите – это враг рода человеческого и прибыл он в наш вольный город Нант, дабы отвратили слабые лицо своё от Господа нашего. Ликом он чёрен и черны мысли его. Поэтому он должен быть предан священному огню. И да очистит огонь его грешное тело. Аминь!
По толпе прокатился неспокойный вздох. Наступал кульминационный момент, поэтому в толпе некоторые обменивались мнениями. И всё-таки некоторые с откровенными слезами на глазах провожали принимающего муки только за то, что он иноземец. Таких было мало, но эти люди никак не могли понять беспринципности палачей и благоволения к ним отцов города.
Огонь с удовольствием уплетал дрова и проникновенно подбирался к телу приговорённого к смерти. Иноземец получил уже несколько ожогов, и впервые в жизни ему стало действительно страшно. Он ничего преступного не совершал, почему же его так запросто сжигают?! Боль настоящая, пронизывающая всё существо, приходит и душит, суля что-то страшное и мистическое. Даже не что-то, а конкретно – небытиё.
Язык весёлого пламени рванул к голове, норовя одарить жгучим поцелуем. Приговорённый дёрнулся, пытаясь отыскать хоть глоток не сожранного пламенем воздуха, задрал к небу голову и на верху своего мученического столба увидел лик… Но далеко не ангельский. Это была вырезанная из дерева страшная ритуальная маска африканских жрецов. Она паскудно улыбалась толстыми губами.
– Это твоя дорога, твой выбор, – прозвучал её голос.
В унисон этому голосу, похожему на скрип железа по стеклу, раздался душераздирающий вопль. Оказывается, кричала нынешняя чужая плоть казнённого, но он сам видел всё это как бы со стороны. Смерть заботливо облизывала чёрное тело огненным языком, кожа пузырилась, трескалась, из ран бурно сочилась кровь, закипавшая на лету. Потом откуда-то мгновенно свалилась непроглядная темнота, раздираемая звуком метронома. Неужели жизнь кончилась вот так бездарно, безысходно, бесповоротно? Давно известно, ни в какой войне победителей не бывает, чем же это сражение кончилось? Наверное, близок всё-таки конец тяжким испытаниям? Недаром в памяти заклубились последние встречи с близкими. Говорят, какие-то картины, воспоминания прошлого возникают у каждого, прежде чем тот уходит в мир иной. Только откуда это известно? Из отчётов, писанных с того света на этот? Тем не менее, из толпы родственников вдруг выделилась мать казнённого, он узнал её…
… узнала её и баронесса. Это была она сама.
Глава 10
Шура открыла глаза и затравлено огляделась. Она несколько минут не могла понять, что уже находится в своей квартире и что здесь иной мир, иная жизнь и даже ценности другие. Например, в этой временной петле, в которой суждено было родиться ей, люди давно уже не верили в Бога. Вернее, может быть, верили, но что такое Бог и все Его ангелы, когда жизнь состоит из сражения за существование, из захвата власти ворами-олигархами, а никакие потусторонние силы не помогают? Вернее, помогают, но силы явно не от Всевышнего. И чаще помогают тем, кто забыл что такое молитва. А за оказанную помощь, как известно, приходится платить, но какою монетой?!
Весь существующий мир давно захватила разноцветная сексуальная революция, где уже узаконенные общества сатанистов и содомитов диктовали свои правила существования. Самое интересное, что руководящие органы почти всех европейских стран и Сионистских Штатов Америки давно согласились на всемирный порыв сексуальных меньшинств к однополым бракам. Эта зараза проникла во все круги общества. Особенному поражению подвергались те, кто рвался к власти или уже получил какие-то полномочия в госструктурах. В команде российского Кремля вообще можно было не рассчитывать ни на какое продвижение статуса, карьеру или на получение ответственной должности, если отрицательно относишься к педерастам, лесбиянкам и прочим извращенцам. Более того эту заразную болезнь пытались узаконить путём вдалбливания в сознание через все средства массовой информации, включая телевидение. А сам президент во всеуслышание заявил, что все свои силы и возможности потратит на то, чтобы защищать лесбиянок, педерастов и трансвеститов во всех кругах общества, ибо другого президента у них нет и не будет. И в подтверждение своих слов он наградил крестом «Мужества и храбрости» известного педераста Борю Моисеева, на шкуре которого в хорошие времена негде было бы и клейма поставить. Многие тогда подумали, что голубая рать храбро подставляет свои задницы кремляди, поэтому имеют истинно заслуженные награды.
По сути, человеческое мышление было заторможено на уровне гениталий со времён греческого поклонения Дионису и Венере. Любой человек, пригубив стакан вина, принимался рассматривать женщин с позиций «может быть, она не Венера, но что-то венерическое в ней точно присутствует», или «этот мальчик сексуальнее любой женщины».
Именно такое отношение к жизни устраивало правящую элиту, ибо человек, если его можно ещё было величать таковым, не гнушался ничем для достижения своих содомских потребностей. Разложившимся обществом управлять намного легче и правящая элита так называемых капиталистов всемерно поддерживала и разжигала неуёмную животную страсть человека – пожрать, поспать, потрахаться, погадить и подохнуть.
Правда, к букве «П» в пятой степени робко пыталась присоединиться ещё одна – поработать на хозяина, – но на эту ипостась человеческого существования старались не обращать внимания. Мало ли, приходится поработать, зато потом тебе дадут всё, что ты пожелаешь: любимую еду, любимый автомобиль, любимого мальчика или девочку, любимое пиво и любимое секс-шоу. Причём, всё бесплатно и в любом количестве!
Эта своеобразная догма стала незаменимой для большинства человечества. Никто из живущих уже не сравнивал сегодняшнее существование с рабовладельческим строем, главное – все счастливы и все смеются! Но работают только на хозяина! Обществу очень нравится быть «свободным!», то есть к извращению сознания с детских лет надо относиться с толерантностью. Толерантность или терпимость и вседозволенность очень нравится современным насельникам Земного Шара, но опять же никто не задавался вопросом: а не путь ли это к самоуничтожению? Ведь в первую очередь разрушается семья – первооснова любого общества.
Шура не раз сопоставляла жизнь человека в тех же средних веках и современность, однако ни там, ни там не могла найти для себя степень умственного развития подходящую для человеческого сознания. Везде так называемая цивилизация сводила человечество к самоуничтожению и лишь те, кто продолжали жить Заповедями Христа, сохраняли сознание чистым и могли хоть что-то сделать для спасения погибающего мира. Нынешнее положение вещей Шурочка не раз сравнивала с показанным ей в тибетском подземелье другим миром, существовавшим много раньше, и приходила к неутешительному выводу, что гибель человечества неизбежна, если не прекратится использование отрицательных энергий.
Свою временную двойняшку – женщину, ставшую супругой маршала Франции Жиля де Рэ, – Шурочка понимала и старалась поделиться с ней мыслями, как маяками, ведущими к спасению, а вот кто мог поделиться таким же спасительным маячком с ней самой?.. Иннокентий Васильевич ни в снах, ни в витках времени не объявлялся, хотя обещал не оставлять Шурочку без внимания.
Глаза девушки остановились на стоявшем, на столике часовом механизме – переместителе во времени. Может быть, это и есть маячок, оставленный ей Иннокентием Васильевичем? Ведь, помогая своей двойняшке Мариэль решить проблему с мужем, от которого должен будет появиться на свет необыкновенный чёрный ребёнок, Шура сможет тем самым повлиять на будущее.