Последыш

Терния

Ника вздрогнула. Дверь в столовую отворилась, пропустив двух молодых оборотней. Один был светловолосым, с пышной шевелюрой и веселыми карими глазами, а второй, наоборот, лысым, но тоже подозрительно веселым. Оба в походной одежде в разводах зеленых и коричневых пятен. С интересом покосившись на Нику, оборотни уселись возле хозяина. Наверняка, это друзья.

— Что? — недовольно спросил альфа, наконец, отводя взгляд от Ники. Отсчет «когда» отложился на неизвестное время.

— Прикинь, у озера снова собираются строители.

Матай приподнял брови и вцепился острыми

зубищами в свой сэндвич с огромным куском ветчины, которая свисала с хлеба, как скатерть со стола.

— Грузовик, три бульдозера для свала деревьев и двенадцать человек персонала. Что делать?

— Откуда же они постоянно лезут? — спросил Матай, когда прожевал. Звучало как мысли вслух.

— Ну, ты же сам говорил — такое место сахарное, каждая шавка хочет дачку отгрохать, чтобы остальным неудачникам пыль в глаза пускать. Привыкли в своем мире, что по первому свистку получают, чего хотят, а тут никто пролезть не может. Но не потому, что не пытаются. Так что делать?

— Значит, так. Людей вежливо сажаете в машины и вывозите на трассу, там пусть сами разбираются. Грузовик и бульдозеры загоняете в озеро и топите — пусть ищут.

— Дорогостоящая техника, — напомнил светловолосый. — Вони не оберешься.

— Ничего не докажут. Нечего без разрешений на территорию заповедника лезть. Еще что-нибудь?

Блондин покосился на Нику.

— Вертолет готов. Это все.

— Мы сейчас будем, ждите.

Блондин схватил из вазы две круглые булочки, поделился с лысым и они вышли из столовой.

— Когда-нибудь оставят в покое наше озеро? — Ларим ожесточенно резала на кусочки яичницу. — Чего они лезут? Откуда столько отморозков берется? Почему они думают, что наворованное дает им право приходить сюда, как хозяева и права качать?

— Успокойся.

Одного слова хватило, чтобы разошедшаяся Ларим замолчала, а Ника съежилась, а потом вернула в тарелку недоеденный кусок хлеба. Потом сунула палец за воротник рубашки и немного оттянула его в сторону — очень жарко. От движения футболка впереди натянулась, обрисовывая грудь.

Когда она подняла глаза, сразу уперлась взглядом в его лицо. Губы были сжаты, а ноздри трепетали, будто жили отдельно от лица. Линия скулы была покрыта тенью, видимо, щетина.

— Ларим, выйди, — вдруг отрывисто произнес Матай.

Та мгновенно подчинилась, сложила вилку и нож на тарелке и убралась, не оглядываясь.

Ника запахнула рубашку, уставилась в стол, и только следила краем глаза, чтобы не пропустить момента, когда он начнет двигаться.

— Нам нужно поговорить. Что-то между нами складывается не так.

Он замолчал, словно ждал ответа, но Ника ничего не ответила.

— Так вот. Откуда вы такие появились, я еще узнаю. Или сама скажешь?

Молчание.

— Тогда к основному. Я хочу тебя.

Голос снова впился в грудь и медленно проникал глубже, каждый вдох давался ей с большим трудом.

— Ника, ты хоть понимаешь, что со мной происходит? Я не смогу долго держаться в стороне и делать вид, будто все мои мысли не о тебе. Может, все упростим? Я обещаю, что мои прикосновения будут приятными и даже больше. Мне очень

много лет, я знаю о женском тело все. Я знаю о твоем теле гораздо больше, чем ты сама. Я сделаю так, что, оказавшись в моих руках, через несколько часов ты уже не сможешь представить, как раньше могла обходиться без моих ласк. Твое тело будет петь от легкости, я научу тебя дрожать не от страха, а от наслаждения. Если сейчас ты рискнешь, ты не пожалеешь. Решайся. Это самый простой выход, поверь. Подойди ко мне. Сама.

Ника прищурилась и сцепила руки под столом в замок. Кожа на костяшках натянулась и заболела. Ей нечего было ответить, соглашаться ни на что она не собиралась, она думала только куда бежать, если он разозлится и бросится.

Черт бы побрал эту Ларим! Подставила, старая кобыла! Вымыла и приодела, все равно, что на блюдечке принесла!

Почти минуту Матай ждал, дыша с таким свистом, будто у него в груди огромный паровой котел.

Потом заговорил.

— Ладно. Просто ничего не будет, я понял.

Ника молча кусала губы. Ее тело частями жгло от его взглядов, слов и запаха, и она понятия не имела, как от этого жжения избавиться.

— Насчет твоей сестры.

— Что насчет нее? — забыв обо всем, Ника вскинула голову.

Черные глаза казались спокойными, но она чувствовала, что это спокойствие напускное.

— Ты хочешь, чтобы она жила с нами? После того, как мы ее найдем?

— Это моя сестра!

— Не слышу ответа.

— Я собираюсь жить с ней, — пробурчала Ника, трусливо отводя глаза и складывая руки на груди. Добавлять, что именно Матай в их с сестрой компании ни к селу, ни к городу, она, конечно, не стала.

— Идти ей некуда, я правильно понимаю?

Ника кивнула.

— Ладно. Это мы решим потом. Если ты готова, поехали.

— Уже?

Ника вскочила и, забыв обо всех только что мучивших ее страхах, бросилась к двери. Мария! Нужно найти Марию, эта трусиха от ужаса разум может потерять, или вообще глупостей наделать.

Бесконечная по ощущениям поездка в машине — и они выехали на поле, посреди которого стоял вертолет. Ника не знала, тот самый или другой, но он был огромный.

— Давай, помогу, — кожу обожгло чуть ли не до кости, когда Матай обхватил ее локоть ладонью. Ника быстрее забралась внутрь и отняла свою руку. Он беззвучно поднялся следом и сел на скамейку ближе к краю. Между ним и стеной еще оставалось немного свободного пространства и он кивнул ей туда.

Ника, конечно же, собиралась отказаться и сесть подальше, но тут в салон стали запрыгивать другие оборотни — несколько здоровых самцов, и каждый, оказываясь в вертолете, с интересом смотрел на нее сверху вниз. Они сразу отводили глаза и склоняли голову перед альфой, а потом занимали свободные сиденья напротив скамьи. Оценив столпотворение, Ника невольно послушалась жеста и отпрянула к Матаю, а потом уселась на предложенное им место, прячась в углу. Она вжалась как могла глубоко и других самцов стало почти не видно, их закрывала спина альфы. Хорошо бы Матай чуть отодвинулся, он сидел слишком близко и воздух становился плотным и горячим от его тепла.