Последыш

Терния

— Сестра!

Из кустов вихрем вынеслась Мария — грязное чудовище в плотной косынке и наглухо застегнутой рубашке, с черным от пыли лицом и бесформенной фигурой.

— И-и-и, — рыдала она, вешаясь на шею.

— Тихо, Марыська, тихо, это я, целая и невредимая.

— И-и-и, — маленькие руки цеплялись так, что оставляли синяки.

— Все в порядке, смотри, я здорова и цела. Видишь? — Ника опустила голову и привычно поймала мечущийся взгляд сестры, так успокоить ее было проще всего. Положила ей руку на макушку. — Видишь?

Мария, наконец,

затихла и глубоко вздохнула. Ее руки упали.

— Я чуть с ума не сошла.

— Да я сама перепугалась ужасно! — закричала Ника с улыбкой. — Думала… чего я только не думала! Но меня никто не тронул, представляешь? И пальцем не прикоснулись! Наоборот, накормили и одели. Представляешь?

Мария отошла на шаг, рассматривая Нику.

— Ты выглядишь… как-то по-другому.

— Ага.

— Что на тебе за одежда?

— Мне ее дала женщина, Ларим.

— Почему она такая… такая…

— Обтягивающая? Нет, она просто моего размера! Ларим сказала, это моя прошлая одежда была слишком большой. И знаешь, немного непривычно, но мне удобно. Ничего не жмет, нигде не болтается.

— Да, она красивая, — нехотя призналась Мария.

— Фух.

Они одновременно сели в траву, наконец-то расслабившись.

Мария поправила косынку, хотя из-под нее ни один волосок не торчал.

— Надо быстрее уходить.

Ника нахмурилась. Предстояло сказать сестре нечто неприятное, а это чревато слезами. Ника ненавидела слезы.

— Это… Марыська, послушай, мы не можем уходить. Дела обстоят таким образом, что больше нам нельзя убегать. План такой — мы должны дойти до конца леса, там живут оборотни Лясинские, у них мы будем ждать, пока за нами приедет альфа стаи Росиати. Мы должны будем поехать с ним.

Мария посмотрела так, будто Ника за время отсутствия ополоумела.

— Что ты несешь? С какой стати?!

Ника осторожно потянула руку и положила сестре на коленку.

— Марыська, — понизила голос. — Поверь мне, так будет лучше.

— По своей воле вернуться к самцам?! — воскликнула та, дергаясь и сбрасывая руку. — И это мне говоришь ты?!

— Послушай меня, — тихий голос всегда успокаивал сестру. — Послушай внимательно. Альфа Росиати нас все равно найдет, но тогда будет плохо. Ты… видела их, нам не сбежать. Нам нельзя убегать! Сейчас нельзя. Если мы не послушаемся, мы перестанем быть… гостьями и станем пленницами. С пленницами другое обращение. Хотя, может, тебя и отпустят, тогда тебе придется жить дальше без меня. Меня не отпустят никуда. Если ты сейчас решишь уйти от меня и жить одной, я пойму.

— Как жить одной? — прошептала Мария. Ее огромные глаза блестели, как вода в озере на солнце.

— Уйти сейчас одной, куда хочешь. В город, или вернуться назад к Никаноровне. Мне придется вернуться к Матаю. Он считает я его пара, предназначенная ему волчица. Он меня не отпустит.

— Но я не могу одной!

— Тогда тебе придется пойти со мной и поверить мне.

— К самцам? — еле слышно спросила сестра.

— Это другие самцы. Я не знаю, как объяснить, но прошли сутки, а меня никто

не тронул. В стае… Сама знаешь, что сделали бы в нашей стае. Тут все иначе. Пока поверь мне на слово. Нас там не тронут.

Ника недоговаривала, что речь только о Марии, потому что Матай ясно дал понять, что собирается ее трогать. И не только.

— Ты уверена? Как ты можешь обещать?!

Звучало, как будто Мария сомневалась в здравом рассудке сестры. И действительно, Ника-то прекрасно знала, что стоит отмыть Марыську как следует и каждый первый будет голову сворачивать, смотря ей вслед и слюну ронять. Возможно, сам альфа…

Ника зажмурилась, сама не поняла, то ли от страха за сестру, ведь с альфой той нипочем не справится, то ли еще из-за чего-то. Внутри все дрожало от злости.

— В общем, — твердо закончила она. — О нашем существовании теперь знает туева куча стай и убежать мы не сможем. Однако есть и плюсы. Нас никто не тронет, — тут Мария снова фыркнула, но в этот раз промолчала. — Меня никто не тронул. Мы посмотрим на них, на других оборотней и может, научимся с ними жить. Нельзя больше бегать, это не поможет.

— Лучше бы мы жили одни, нужны мне эти оборотни!

— Выбора у нас нет. Альфа четко сказал, что в случае побега будет хуже. А это… Это не Олимп, Марыська, не щенки Берестовские, он за каждое свое слово отвечает. Мы должны слушаться.

Ника потянулась к рюкзаку, потому что все сказано, чего зря болтать? Мария в результате пойдет с ней, потому что одна будет бояться больше, чем в компании сестры, надо только отвлечь ее от бессмысленных страхов и развеселить. Надо заговорить и увести, дальше они как-нибудь разберутся.

Отвлечение удалось с помощью еды. В рюкзаке, оказывается, лежало царское угощение — две бутылки: с водой и с ярко-оранжевой жидкостью, оказавшейся апельсиновым соком, небольшой термос с ароматным кофе, и огромная куча завернутых в фольгу свежих бутербродов. У Марии чуть слюна не закапала при виде этакой роскоши.

На самом дне Ника нашла две небольшие шоколадки. И нахмурилась — как звено какой-то одной цепи, невидимой, но уже висящей на шее. Конечно, альфа не сам стоял на кухне, собирая продукты, но он приказал это сделать, потому что набор рассчитан на девчонок, а не на взрослых оборотней, которым нужно много калорий, жирное мясо и злаки. То есть он рассчитывал на подобное развитие событий?

Благодаря оголодавшей Марии съедено было все до последней крошки.

Потом они перекинулись и немного побегали в волчьем обличье. Если человеческую красоту можно было прикрыть, приглушить, то волчиц это не касалось. Ника видела на месте сестры статную оборотниху с густой блестящей шерстью, мокрым носом и ясными глазами, которую при всем желании не получится испортить одеждой или грязью. Видела животную красоту и знала, что выглядит точно так же, разве что размером поменьше. Поэтому и бегать себе они позволяли не так часто, как хотелось. Но если возвращаться в плен, нужно себя побаловать, там бегать волчицами, конечно же, в разы опасней.