Не дается мне в руки слово,Словно тень от летящей птицы.Впрочем, может быть, так и надо –Пусть хоть птица будет свободной!Пусть хоть птица! Что до отчизны,То она меня не замечает.Что ж, наверно, так тоже надо –Я ж люблю ее не за это!И когда живу на чужбине,Мне она почему-то ближе.Может быть, потому, что отчизнаБудет жить, когда нас не будет.Потому-то и не обидно,Что она не дается в руки.Важно, чтобы она навекиПродолжала лететь, как птица.
Белая элегия
Белый
лебедь над синим прудомПроплывает и медленно тает.Я ловлю теплоту его ртом –Мне его теплоты не хватает.Так и лебедь отчизны плыветНад прудом, но не синим, а черным.Бьет крылами, на помощь зовет –Так не хочется быть прирученным!Я сжимаю обиду в горсти,Я спасу его, честное слово!Но меня никому не спастиОт пространства сырого и злого.Столько верст отделяет меня,Столько звезд от родного аула!..Но однажды, в ночи, без огня,Я проснусь от небесного гула.И увижу свой ласковый дом,Горы, предков, в чьей власти верховнойЧерный пруд сделать синим прудомИ спасти нас от смерти духовной.
«Вспомнил шиповник губ твоих ярко-красный…»
Вспомнил шиповник губ твоих ярко-красный,Замечаемый первыми встречными за версту.Вспомнил твой смех и мой поцелуй напрасный,Улетевший тут же в сияющую пустоту.До сих пор мне непросто – но что поделать с собою! –До сих пор в моей жизни метет и метет снегопад.То обычною глупостью, то необычной любовьюДо сих пор называю ту страсть, что пришла невпопад.Ничего, кроме имени, мне уже не осталось,Я в грехах, как в шелках, но даже и это не впрок.И не старость всё это, а просто, родная, усталость,Просто древний и мудрый, как дерево жизни, урок.Только сердце всё стонет, почти беспричинно страдаяВ нескончаемом и невозможно ужасном сне.И опять в полон берет любовь молодая,И портрет твой опять проступает на голой стене.
«Нетающий снег на вершине лежит…»
«Нетающий снег на вершине лежит…» –Так в песне народной поется.Любое ущелье не глубже, чем жизнь,В нем вздох, словно стон, отзовется.Но терпят мужчины нелегкий свой век,Судьбе не желая отмщенья.Так терпит вершина нетающий снегИ терпит лавину ущелье.
«Цветы разрослись на заветных камнях…»
Цветы разрослись на заветных камнях,И я к ним тянулся, как к матери дети.Цветы разрослись на заветных камняхНевзрачные. В детстве я их не заметил.Цветы разрослись на заветных камнях,Их корни меня еще держат на свете.
«Огонь, мерцающий вдали…»
Огонь, мерцающий вдали,Не ледени мою дорогу!Веди к родимому порогуПо краешку чужой земли.Я праведничал и грешил,Я падал вниз и поднимался.Но, видит Бог, я не сломалсяИ, значит, не напрасно жил.Огонь, мерцающий вдали,Не дай покрыться ледяноюКорой годам моим! Со мноюПобудь – и боль мою продли.Не дай заледенеть глазам –Я равнодушья не приемлю.Талант пускает корни в землю,Душа стремится к небесам.Огонь, мерцающий вдалиНад снежной вьюгой междуречья,Развей мои противоречья,Мои печали утоли!
«Я проснулся. Книга не закрыта…»
Я проснулся. Книга не закрыта.За окном – осенняя листва.Всё нормально, значит, шито-крыто.Лишь болит зачем-то голова.Я живу в стране, где люди болеНе способны чувствовать всерьез.И со всеми долю общей болиПринимаю молча, как наркоз.У отчизны ни души, ни тела.Родина, любимая, скажи,Почему тебе не надоелоЖить во лжи и здравствовать во лжи?Я проснулся. Книга не закрыта.Черт не выдал, но и Бог не спас.Боль, любовь – всё, значит, шито-крыто.Что же остается про запас?Слышу голос, и слова не лживы:«Всё это от бедности, сынок!Но не хлебом же единым живы…»Понимаю. Я не одинок.
«Если блуждаю в ненастной разлуке…»
Если блуждаю в ненастной разлуке,Или в тумане моя голова, –Слышу аула родимого звуки,С детства знакомые сердцу слова.Вижу отцовы орлиные веждыИ материнский отчаянный взор.Сколько в них веры, любви и надеждыСветит во мгле, под папахами гор!Что мне чужая дурная свободаИ обещаний заманчивый хор?Я не меняю папаху народаНа головной иноземный убор.Пусть вас напрасно не мучают страхи,Мать и отец, на промозглом веку.Я прижимаюсь щекою к папахе,Я к родовому иду роднику.
На железной дороге эпохи
«Я увижу – что надо увидеть…»
Я увижу – что надо увидеть,и услышу – что надо услышать.Новый день распахнул мои окна,мои шторы раздвинул рассвет.Улыбнусь – если очень хотите,опечалюсь – когда будет нужно.Новый день раскрывает свой зонтик,чтобы спрятать планету под ним.Буду дерзким – коль правда захочет,примирюсь – если дело прикажет.Новый день по пятам моим ходит,не давая покоя душе.Буду вечно влюбляться в прекрасных,научусь не любить недостойных.Белый день шелестит, как страница –что сегодня на ней написать?Если слово, то пусть это словобудет веским и верным, как дело.А пока в нем нужда не настала,буду Пушкина молча читать.
«„Честь имею“ – два коротких слова…»
Отару Чиладзе
«Честь имею» – два коротких слова –выбросил из лексики мой век…Пистолет заряжен. Всё готово.И шагнул к барьеру человек…А теперь уладится иначе:на столе – бутылка коньяка…Что нам до мальчишеских чудачествдуэлянтов энского полка!Пересохло русло Черной речки,из тумана горы не видать.Будет жить без этих слов нам легче,но труднее будет умирать.Что же делать? Время продиктуетновые удобные слова.С Черной речки черный ветер дует.Как Машук, седеет голова.Недруга приближу, брошу друга,нелюбимой в чувствах объяснюсь.Не боюсь замкнувшегося круга –лексикона нового боюсь.И, как юный прапорщик, бледнеяот насмешки тайного врага,закричу однажды: «Честь имею», –перепутав годы и века.
«Белый лист – словно снежное чудо…»
Белый лист – словно снежное чудо…В белый свет летит пуля, звеня…Через Пушкина, через МахмудаЭта пуля настигнет меня.О, ее роковая орбитаНеизменна во все времена!Эта пуля на Правду отлита.Предназначена Слову она.Но в космическом млечном туманеБог сорвет ее грозный полет.Он в ладонь эту пулю поймаетИ звезду из нее отольет.