Посох волхва
Шрифт:
Вокшу повалили на спину, накинули на ноги веревочные петли, растянули и… удар! Сухой хруст. Кривич не смог сдержать крик боли.
– Мой знахарь Ульф облегчит твой страдания и даже вылечит ногу. Не до конца. Будешь хромать всю жизнь, – Норманн изобразил походку человека со сломанной ногой. – Но, если твой будет говорить «не знаю», я сломаю другой ступня! Тогда я твой даже продать не смогу. И что из этого выходит, а? А выходит то, что я буду вынужден тебя убить!
– Ладно… – едва выговорил Вокша.
– Тогда бери свой палец и рисуй здесь! – Хроальд разровнял прибрежный песок ногой рядом с Вокшей.
– Вот здесь, чуть ниже Ремезы, – кривич стал чертить указательным пальцем, – есть старица. С Днепра, если идти далеко от берега, ее можно не приметить. Поросла вся… Но на самом деле, чуть подрасчистив, туда можно спрятать целиком смоленскую башню.
– А потом обратно закидать так и так ветками, и ничего видно не будет? – Норманн присел на корточки перед чертежом.
– Да. Только туда и можно спрятать…
– Харашо. А теперь мой должен знать, где русы могут прятать пленный викинг?
– Прятать наверняка будут в лесных схронах.
– Зачем не в детинце?
– Да детинец тот токмо на вид крепкий, а изнутри весь изгнил давно. По нему чуть бревнышком вот тут-ка ударь, он и поедет катышами! – Вокша изобразил на песке крепость и показал, куда можно ударить.
– Харашо, – закивал Хроальд. – Теперь мой должен знать, где есть лесной схроны?
– Они вот здесь, за оврагом. Отойти нужно от Зеверы версты полторы…
– Это немного. Так-так… Значит, говорить: защищать они свой крепость не будут, а сразу пойдут в лес в надежде харашо сидеть?
– Давно уже так делают. Говорю же, детинец трухляв, аки пень столетний.
– Харашо-харашо. – Херсир, прищурившись, смотрел на изображение, начертанное пленником. – Мой не зря сломать тебе ступню. Видишь, как много ты мне смог сказать!.. Сейчас мой пойдет думать. А твой пойдет на драккар, и там Ульф сделать тебе лечение.
Два норманна подняли стонущего Вокшу и понесли на судно. Седовласый Ульф приложил к сломанному месту высушенные собачьи кости и крепко примотал их широкими кожаными ремнями. Потом дал выпить несколько глотков вина. Боль действительно стала быстро убывать, и Вокша даже задремал.
Сорок бойцов в полном боевом вооружении Хроальд повел по берегу, тридцать сели на весла «Хрофтотюра». Все траллы были загнаны на драккар и прикованы цепями к специальным кольцам.
Херсир решил поступить следующим образом. Поскольку любые военные действия на суше начинаются с постройки укрепленного лагеря, то он задумал захватить детинец. Затем переместить туда пленников и три десятка воинов. Траллы должны будут латать стены под угрозой меча. Другой отряд на «Хрофтотюре» проследует до старицы и отыщет «Фенрира». Пригонит оба драккара и приготовится к быстрой операции. Хроальд был уверен в том, что «Фенрир» охранять неприятель не станет, поскольку ему выгоднее держать все силы в одном кулаке. После этого можно предложить русам обменять траллов на захваченных в плен викингов. Но самого обмена не допустить, а попытаться, опять же с помощью хитрости, сохранить товар и освободить своих. Подобные вещи старик Хроальд проделывал не единожды.
Его всего ломало изнутри от мысли, что он лишится добычи и драккара. А еще херсир все время думал и удивлялся, насколько же быстро сбылись его слова, выкрикнутые в порыве отчаяния вослед уходящему Сиггурду.
Сорок человек осторожно двигались по суше, вздрагивая от каждого звука сломанной ветки, с обнаженными мечами и секирами. По воде сплавлялся драккар, на котором десять человек еле-еле шевелили веслами, остальные стояли вдоль бортов с натянутыми луками.
Хроальд решил, что передвигаться следует только днем, поэтому задача стояла не очень простая: преодолеть тридцать верст до Ремезы и прямо с марша захватить крепость, чтобы ночевать уже под защитой стен.
До вечерних сумерек еще было далеко, как перед глазами викингов предстала Ремеза. Деревня оказалась совершенно пуста – ни дымка, ни звука, ни шороха. Складывалось впечатление, что даже мыши покинули населенный пункт вместе с людьми.
Хроальд кивнул воинам на штабель из бревен. Шесть человек, вложив оружие в ножны, подбежали к штабелю, положили увесистое бревно на веревки, веревки закинули через плечи. И вот уже три пары здоровенных норманнов бегут к детинцу, а между ними раскачивается страшный деревяннолобый таран. Удар, другой, третий – в стене образовывается брешь, в которую может проехать всадник верхом на лошади.
Все шло по плану Хроальда-старого. Теперь нужно перегнать внутрь детинца траллов и перенести часть провизии. Херсир отдавал короткие и четкие приказания. Но если бы исполнители делали все так, как повелевал их вождь!
Викинги должны были вначале озаботиться о провианте. Но что-то не срослось в их действиях и пошло по другому сценарию. Первыми в крепость, спотыкаясь на сбитых ногах и гремя цепями, прибежали траллы. Пришлось возле них оставить большую группу воинов для охраны. Значит, за провиантом теперь пойдут всего несколько человек. А путь от драккара до детинца почти пятьсот шагов.
Хроальд недовольно выругался и сплюнул. Но вот уже все траллы в крепости и можно начинать заделывать брешь. В это время пять человек, неся на плечах провиант, отделились от кромки воды. Конунг дал знать воинам на «Хрофтотюре», чтобы те отчаливали. У него еще мелькнула мысль: не рано ли?.. Ох уж эта коварная тишина! Как только «Хрофтотюр» вышел на середину Днепра, а пять фуражиров оказались ровно посередине пути между крепостью и водой, земля, покрытая повсюду разбросанной соломой, вдруг зашевелилась, а из ближайших кустов в викингов полетели стрелы. Много стрел. Неожиданно много!
Через секунду раздался оглушительный боевой клич. Из образовавшихся ям, из-за стволов деревьев, из-за кустов, из колодцев и окон домов стали стремительно появляться бородатые люди, вооруженные топорами и вилами, мечами и копьями, луками и пращами.
Пять викингов уронили на землю мешки и даже не попытались достать оружие. Со стены им остервенело кричал Хроальд-старый:
– Деритесь, трусливые бабы!
Но в тот вечер его вновь ослушались. Норманны были окружены, подавлены и растеряны.